Достоевскому – от благодарных бесов

От благодарных бесов

Памятник отцу спас сына от расстрела …

Составляя в конце 1960-х – начале 1970-х годов с большим риском и трудом по разным спецхранам библиографию эмигрантской литературы о Достоевском, я нашел заметку в газете «Руль», выходившей в Берлине на русском языке. Заметка была подписана инициалами Е. К. и называлась «Сын Достоевского. (Страничка воспоминаний)».

В заметке, датированной 18 августа 1926 года, рассказывалось о том, как сын писателя Федор Федорович Достоевский, оказавшись в Ялте в 1918 году у умирающей своей матери, замечательной русской женщины Анны Григорьевны Достоевской, попал в руки железнодорожной ЧК в Симферополе.

В нем заподозрили спекулянта, так как он вез в корзинах рукописи Достоевского, уцелевшие после Анны Григорьевны: «Ночью привезли его в какой-то барак…

Обратите внимание

Следователь, какой-то пьяный тип в кожаной куртке, с опухшими красными веками и провалившимся носом, начал «допрос» в следующей форме: «Зачем оказался здесь?» – «Я в 1918 году приехал сюда к умирающей матери и остался здесь». – «К матери… мать… сам сволочь, поди уже дед и тоже матер-р-р-и…». Достоевский молчал. – «Расстрелять!»

Расстрелы происходили тут же во дворе, и пока шел допрос, слышны были поминутно выстрелы. В бараке одновременно работали семь «следователей». Моментально Достоевского схватили и стали тащить по направлению ко двору. Тогда, не помня себя, он крикнул: «Подлецы, моему отцу ставят памятник в Москве, а вы меня расстреливаете».

Безносый, видимо, смутился и прогнусавил: «Что брешешь? Какому отцу? Какие памятники? Как твоя фамилия?» – «Моя фамилия Достоевский». – «Достоевский? Никогда не слыхал».

К счастью, в эту минуту к следователю подбежал маленький черный юркий человек и стал ему что-то быстро шептать на ухо.

Безносый медленно приподнял голову, тупо посмотрел воспаленными веками в сторону Достоевского и произнес: «Пошел к черту, пока цел».

Отчаянная реплика сына писателя о том, что его отцу ставят памятник, связана с открытием в Москве в октябре 1918 года памятника Достоевскому работы скульптора С. Д.

Меркурова, согласно ленинскому проекту монументальной пропаганды. На открытии памятника выступил А. В. Луначарский.

В 1960-е годы внук писателя Андрей Федорович Достоевский, которого я тогда хорошо знал, рассказывал мне любопытную историю, опубликованную в эмигрантской прессе.

Важно

Незадолго до открытия памятника Луначарский, будучи наркомом просвещения, оказался по делам службы в Киеве. Как раз в это время там состоялся вечер однокашников киевской гимназии, в которой учился и Луначарский.

Выпускники этой гимназии, большинство из которых были настроены враждебно по отношению к cоветской власти, дружно набросились на Луначарского: «Что же вы, большевики, делаете, Анатолий Васильевич, церкви уничтожаете, или устраиваете там клубы, памятники ломаете». «Да позвольте, ничего подобного. Только что Владимир Ильич Ленин подписал план монументальной пропаганды.

Будем ставить памятники тремстам лучшим сынам России». «И Достоевскому будете памятник ставить?» – спросил один профессор Духовной академии, бывший выпускник киевской гимназии.

«Ну конечно, и Достоевскому будем ставить памятник. Он, собственно, уже готов. Скоро будем открывать. Вот только надпись не можем подобрать». – «Я могу вам помочь. Надпись должна быть такая: «Федору Достоевскому – от благодарных бесов».

Сергей БЕЛОВ, доктор исторических наук
http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10302886@SV_Articles

Достоевскому — от благодарных бесов

Трагедия русского духа вчера и сегодня

«Бесы» Достоевского метались по экрану, безуспешно сражаясь с разнокалиберными современными бесами.

Перемешает сериал с Киселевым и Соловьевым. Заправит срочными новостями. Подаст на десерт самого режиссера в качестве пророка, предчувствующего Майдан.

Хотиненко скромно потупился и посетовал на неразумное поведение братьев-славян. Печаль режиссера скрашивала лишь мысль о президенте России. К украинским мятежникам, полагает он, нужно относиться так, как Путин, то есть со спокойствием и терпением.

Чуть раньше о сокровенном высказался актер Антон Шагин. По мнению данного «беса» (он играет роль Петра Верховенского), никто никогда не присоединял чужие земли без крови, и только Владимир Владимирович сделал это без единого выстрела.

Президентский минимум бесоведы выучили отменно. С Достоевским дела обстоят хуже. Авторы подошли к нему с «коротенькими мыслями», как сказал бы Федор Михайлович. Задумали аллюзии на темы Болотной, но опоздали.

Зато подвернулась Украина, вышло актуальненько, есть о чем поговорить воскресным вечером с Соловьевым.

Хотиненко — отважный человек. Сначала выпустил сериал «Достоевский», который даже Евгений Миронов не смог спасти. Вместо жизнеописания получился «скверный анекдот». Теперь неугомонный режиссер замахнулся на «Бесов», решив кое-что подправить в романе. Одно из художественных открытий Достоевского — Хроникер.

Совет

Он сшивает лоскутное одеяло многофигурного повествования; предельно уплотняет пространство и время; напоминает тех «русских мальчиков», которые так дороги писателю. Хотиненко заменяет Хроникера следователем Горемыкиным, которого нет в романе.

Образ Горемыкина режиссер-сценарист сочиняет исключительно из обрывков раскавыченных чужих цитат. Диапазон заимствований широк — от Нечаева до Бисмарка. Эту звенящую пустоту наполнить смыслом не в состоянии даже мощный Сергей Маковецкий. Фильм начинается с конца романа, то есть с убийства Шатова.

Космос Достоевского упраздняется хаосом Хотиненко. Трагедия русского духа оборачивается суетливой полицейской сагой.

Режиссер-сценарист обращается с текстом первоисточника со смелостью патологоанатома. Он выбрасывает линию писателя Кармазинова и восстанавливает главу «У Тихона», которую сам Достоевский решил не публиковать.

Слишком страшен рассказ Ставрогина о том, как он соблазнил соседскую девочку Матрешу. Достоевский не хотел добивать своего героя, а Хотиненко добил. И даже показал все, до мельчайших подробностей, включая самоубийство Матреши.

В романе Ставрогин — личность объемная, противоречивая, мистическая. В сериале он, как и Петр Верховенский, всего лишь мелкий бес (оттого такими мелкими кажутся исполнители главных ролей: уже упомянутый Шагин и Максим Матвеев).

Разумеется, в творчестве дозволено все, когда это творчество, а не упражнение на тему сиюминутных аллюзий. Аллюзии — грезы имитаторов, что блистательно подтвердил Хотиненко.

Все герои романа (кроме Хроникера) — бесы. Гениальный писатель, будучи государственником, понимал: насилие революционное рождено насилием государственным. Негениальный режиссер в ранге государственника понимает другое: главные враги отечества — оппозиционеры-интеллигенты-болотники.

Остальное не важно. Нынче модно делать вид, что контекста нет, он утонул. Режиссер будто бы забывает то, что обязан помнить, взявшись за глыбу «Бесов». Россия уже более двух веков стоит на системе полицейских провокаций. Так что все мы вышли не столько из «Шинели», сколько из «Бесов».

Особенно рьяно из них вышел телевизионный авангард. Он, авангард, должен лично поклониться Достоевскому за мастер-класс. В романе дана подробнейшая инструкция по манипулированию общественным сознанием. Ничего не изменилось.

Обратите внимание

Что те, из романа, что эти, из жизни, живут по принципу Нечаева — цель оправдывает средства.

Достаточно даже одного вечера, когда по ящику шли одновременно «Бесы» и выборы в Украине, чтобы понять востребованность старой, как провокация, истины.

Вот Ирада Зейналова, вооружившись хищной улыбкой, сообщает свежие новости: Ярош, глава «Правого сектора», получает 37%. Тут же ведущая добавляет, что лидирует все-таки Порошенко, но главное уже вброшено в возбужденные умы: фашизм у ворот. Верховенский остался бы доволен.

Вот по всем каналам корреспондентов Lifenews, спасенных героическим Рамзаном Кадыровым из вражьего плена, чествуют, как Гагарина. Об убитом в то же время Андрее Миронове в боях под Славянском — сухое упоминание.

Корреспонденты — наши (по терминологии опять же Достоевского), Миронов — не наш. Не можем быть теперь «нашим» правозащитник, член «Мемориала», бывший политзаключенный, освобожденный горбачевской перестройкой.

А вот и Киселев собственной персоной — лично вместе со своими «Вестями недели» перемежает «Бесов». В очередной выход на подиум он сообщает: Хотиненко создал шедевр. Дальше все, как мы любим: пыжится, ручками размахивает, голосом вколачивает в паству нечто краеугольное про тщетность любых революций.

Вдруг слышу: «Главный герой «Бесов» — Ставрогин. Его прототип — террорист Нечаев». К чему бы это? Ведь все знают: Нечаев — Верховенский, на что и сам Достоевский указывал. Да ни к чему. Фильм, который обозвал «шедевром», не смотрел. Роман читал давно, в пору либеральной молодости.

Весь интеллект ушел в пропаганду, где важна не точность, а правильные эмоции.

В связи с разгулом массовой бесовщины в кино и жизни есть смысл припомнить еще одно пророчество. Когда наркома просвещения Луначарского спросили, какую надпись следует сделать на памятнике писателю, он ответил: «Достоевскому — от благодарных бесов». Это апокриф, но очень выразительный. Жаль, что апокриф. Такая надпись наверняка понравилась бы Федору Михайловичу.

Исторические анекдоты – журнал “огонёк” – издательский дом коммерсантъ

ИСТОРИЧЕСКИЕ АНЕКДОТЫ
от Юрия Борева

Сталин решил бежать из сибирской ссылки летом. Попросил у деда лодку. Тот не дал. Пришлось бежать зимой, по льду. Провалился в прорубь. Для больного туберкулезом такое купание могло оказаться роковым.

Однако в сочетании с в осьмикилометровой до ближайшего жилья пробежкой в обледенелом тулупе оно дало неожиданный результат: Сталин не только не отбросил коньки, но и излечился от туберкулеза.

Когда открылся музей, посвященный его персоне, он назначил туда смотрителем деда, не давшего лодку, а его бабку взял на подмосковную дачу подавать пищу.

Издатель Суворин обратился к Чуковскому: – Сейчас революция – кого издавать? – Кропоткина. Он революционер и князь – надежно при любом повороте событий.

Они пришли в голландское посольство, где Кропоткин исполнял обязанности сбежавшего посла, и быстро сговорились об издании трехтомника. Суворин предупредил: – Больше двадцати пяти тысяч аванса я вам дать не смогу – революция.

– Я революционер и денег за мои сочинения не беру. На улице Суворин чертыхнулся:

– Не буду его издавать! Что это за литератор, который не берет аванса!

Луначарский обратился к одному из литераторов: – Мы решили поставить памятник Достоевскому. Что бы вы посоветовали написать на постаменте?

– “Достоевскому от благодарных бесов”.

В 1926 году в кооперативном писательском доме в районе улицы Герцена собрались литераторы. Троцкий в те поры старался играть роль мецената. Сталин тоже стал наведываться на литературные посиделки. Как-то раз он спросил у Вс еволода Иванова: – Что у вас выходит в ближайшее время? – Новая книга.

– Хотите, я напишу к ней предисловие? – Если книга плохая – ее не спасет никакое предисловие, а если хорошая – она не нуждается в рекомендациях. Сталин обратился к Александру Фадееву: – А вы такого же мнения? – Предисловие очень важная вещь.

Важно

К моей книге предложил написать предисловие Троцкий, но мы с ним люди разных жизненных восприятий. Вот если бы вы, товарищ Сталин, написали, я был бы рад. Сталин не написал предисловия к фадеевской книге, но не забыл его согласия, и это определило карьеру будущего руководителя писательской организации.

Не забыл он и отказа Иванова и хоть не преследовал его, но держал на расстоянии от высших литературных сфер и благ.

Во второй половине 30-х Сталин приглашал Иванова на приемы, сажал напротив себя и, потягивая из рюмки вино, наливал гостю в бокал водку.

Писатель послушно и молча пил, не стараясь ни расположить к себе вождя, ни объясниться. Это было похоже на экзамен на покорность.

Возможно, именно смиренность Иванова в сочетании с прямотой спасли его и от гибели, и от позорной судьбы литературного сановника.

В 20-х годах наркомом просвещения Закавказья стал бывший грузчик. Он говорил другу: “Представляешь, кем бы я стал, если бы был грамотным?!” Писать резолюции он кое-как научился. Когда в наркомат прислали бюст Ленина, нарком написал: “Просим прислать бюст с ногами”.

Когда же наркомату выделили два новых унитаза, он решил, что это вазы для фруктов, и во время очередного революционного праздника унитазы водрузили на стол. В конце 20-х годов в вузах ввели плату за обучение. Од на вдова прислала письмо с просьбой освободить ее сына от этой платы.

Нарком написал резолюцию: “Бесплатный социализм кончился”. В 30-х годах этого наркома расстреляли.

1512. История Петербурга через призму анекдота

kraevushkaСиндаловский Н. От Романова до Романова. Послереволюционная судьба Петербурга в городском фольклоре // Нева. – 2012. – N 9.

И кто сказал, что журнальная публицистика нечто скучное и в нашу компьютерную эпоху для массового чтения не предназначенное?

Сегодня публицисты-историки, назовем их так, все чаще при анализе ушедших эпох опираются не только на рукописи, дневники и письма, но и на бессмертный городской фольклор.

Сочетание юмора, бьющего не в бровь, а прямо в глаз, с глубокой народной мудростью как нельзя лучше передает исторический колорит и иллюстрирует теперь уже азбучную истину: «Человечество, смеясь, расстается со своим прошлым».

Подборка статей Наума Синдаловского, опубликованная в 9-12 номерах журнала «Нева» за 2012 год и посвященная петербургскому, а позже ленинградскому фольклору – блестящее тому доказательство.

Автор, не загружая наши мозги сложными умозаключениями, просто поведал о том, как призму народного сознания в анекдотах, байках и легендах отразились вехи российской истории.

Первая из статей – о трагических и драматических событиях 20 века: от революции до брежневского застоя.

Совет

Во время красного революционного террора, как известно, беспощадному разгрому и разграблению подвергались «национализированные» частные особняки.

В объятом паникой Петербурге рассказывали легенду «хитрой графине Клейнмихель», богатый особняк которой удалось спасти только благодаря сообразительности графини.

Она будто бы закрыла все окна ставнями, заперла двери и повесила перед входом в дом рукописный плакат: «Не трогать! Дом является собственностью Петроградского совета. Графиня Клейнмихель отправлена в Петропавловскую крепость». Сама же графиня в это время находилась в доме и обдумывала план побега.

Народ, надо сказать, очень трезво оценивал происходящие события и далеко не всегда очаровывался большевистскими идеологическими догмами.

Вот несколько анекдотов о Ленине: «Давайте выпьем, Владимир Ильич, – предложил однажды верный Дзержинский. «Нет, батенька, больше не пью. Помню как-то в апгеле нализались.

Занесло на Финляндский вокзал, взобгался на бгонивичок и такое нес – до сих пор разобгаться не могут».

Народное здравомыслие проявлялось и в том, что результатами революции многие тоже не обольщались: «Внучка декабриста слышит на улице шум и посылает прислугу узнать, в чем дело.

– «Странно, мой дед хотел, чтобы не было бедных».

Обратите внимание

В одном из анекдотов Луначарский обратился к известному литератору: «Мы решили поставить памятник Достоевскому. Что бы вы посоветовали написать на пъедестале?» – «Достоевскому – от благодарных бесов», – последовал ответ.

Что можно еще добавить к тому, что хорошо известно о ленинградской блокаде, помимо дневников, очерков, писем? Конечно же, городской фольклор. Смерть становится явлением столь будничным, что шутки на ее тему – как нечто само собой разумеющееся: «Как поживаешь?» – спрашивает при встрече один блокадник другого.

«Как трамвай четвертого маршрута : по Голодаю, по Голодаю – и на Волково». Один из немногих трамвайных маршрутов блокадного времени – N 4 – начинался на острове Голодай, а заканчивался вблизи старинного Волкова кладбища.

На созвучии названия острова с формой глагола «голодать» и построена игра смыслов в этом блестящем «языковом» анекдоте.

Во времена брежневского застоя ядовитые языки чаще всего судачили о первом секретаре Ленинградского обкома КПСС, случайном однофамильце царской династии – Григории Романове.

Именно он в народном сознании стал олицетворением партийно-бюрократического ханжества и чванства, и далеко не все представители царской фамилии могли похвастаться таким количеством анекдотов, частушек и поговорок, им посвященным, как одиозное первое лицо города Ленинграда.

Как пример – школьная страшилка, один из популярнейших жанров детского фольклора: Дети играли в Сашу Ульянова: Бросили бомбу в машину Романова.

В скандальной мифологии эпохи застоя ходила легенда о небывало роскошной свадьбе, которую Романов организовал в Таврическом дворце среди блестящих вельможных интерьеров для своей дочери.

На эту свадьбу хозяин Ленинграда якобы велел доставить из Эрмитажа парадный царский сервиз на 144 персоны, ну а в процессе торжества пьяные высокопоставленные гости этот сервиз будто бы благополучно расколотили.

Важно

Что, в свою очередь, и послужило причиной отставки первого лица города, инициированной Андроповым. Именно благодаря этой легенде скандальный Романов запомнился народу надолго.

Кургина О. Б.

Достоевский Федор – Бесы

Книга с очень мощным энергетическим воздействием на сознание. С первых страниц просто ,, утонула” в происходящем и до последней страницы… Заборовский Юрий! Спасибо за Ваш очень нелегкий труд! СПАСИБО нашему Достоевскому Фёдору за связь времён и поколений. СПАСИБО с а й т у!!!

Пророческий роман, читал его ещё в 90-х и с тех пор не возвращался, решил послушать, тем более, что так замечательно прочитано. А вы знаете, что в 1935 году роман был запрещён и почти весь тираж «Бесов», выпущенный издательством «Academia» был уничтожен? (Походу, узнали себя, есть даже байка, а может быть и не байка, что когда наркома просвещения А. В. Луначарского спросили, какую надпись сделать на памятнике писателю, он ответил: «Достоевскому — от благодарных бесов»)
Зато в 2016-м один из уцелевших экз. книги ушёл на аукционе Литфонда с молотка за рекордные 3,4 млн. рублей.

Только что прослушал книгу. Это бомба! Просто блокбастер из позапрошлого века. Дожил до пятидесяти и не думал, что это, такое уникальное произведение. Всегда побаивался Достоевского, всмысле сложности чтения. Хотя и Архипелаг прочитал спокойно. Пишу не высокомудрствуя: кому надо читать, кому не надо… Просто надо брать и читать всем. Ну в данном случае слушать. Отдельное спасибо чтецу. То что надо. Слушал Заборовского, больше понравился, хотя и длиннее на 5 часов. Выставил, кстати, на 50%, и всё было ясно и разборчиво, и времени меньше ушло. Но поначалу проявил терпение. И лишь на процентах 30 стало поинтереснее, 50 ещё интереснее, а 70 не мог оторваться совсем!

Это моё первое прослушанное произведение на сайте, буду продолжать слушать.

Это один из тех романов, которые недостаточно прочитать один раз. К нему нужно обязательно вернуться, но не сразу, может, через год или еще позднее. Уверена, прочитается уже по-другому: найдется что-то новое, не увиденное в первый раз. В общем же русские типы здесь показаны как на ладошке — смотри, любуйся, ужасайся. В общем, не откладывайте в долгий ящик, читайте.

Потрясена до глубины души. Как тонко, как психологично насколько актуально.Великий Достоевский.

Замечательное прочтение

Ух! Как актуально! Чтец справился на все сто.

Это наверное самое глубокое и потрясающее по своей откровенности произведение Великого писателя Ф.М. Достоевского. И очень актуально и ИМЕННО ОБЯЗАТЕЛЬНО для всеобщего прочтения как никогда!.. А тем, кто не научился думать и размышлять или разучился в свете нашего времени это делать остается только посочувствовать… Такому человеку уже бесполезно наверное что-либо читать, за него остается только молиться, чтобы душа его проснулась, очнулась и взглянула на все происходящее в нашем мире ДРУГИМИ глазами. Главнейшими мыслями этого произведения считаю высказывание о том, что настоящий русский человек НЕ МОЖЕТ быть атеистом и более того неправославным! (Из ночной беседы Шатова со Ставрогиным) Как часто и мне приходила эта мысль, я ее сердцем, всей душой чувствовала… Я уверена, так думает и чувствует каждый РУССКИЙ человек… Русский не по национальности, но по ДУХУ… Это тот Дух, который всячески пытались умертвить вырвавшиеся из мнголетнего заточения бесы… Достоевский, как пророк пытался предупредить об этой опасности… Но Верховенские дорвались до власти… И перевернули таки мир и христианское самосознание людей… И действуют тем же обманом и предательством. Создали и подчинили себе целые отряды послушных, уже не поубеждению, а из страха или за блага жизни сей временной Эркелей… Что теперь осталось? Только приготовить красавца Ставрогина на свой престол всемирного царства. И как видно из современных событий нашего неспокойного века они усерлно торопятся. Имеющий уши да слышит, а видящий да видит! Ну а, если ДО СИХ ПОР ничего не видит и не слышит, а точнее как страус, по малодушию, предпочитает не видеть и не слышать, зарывшись поглубже в песок, ознакомься хобы с этим современным документом и ответь, ничто не напоминает ли?? soborjane.ru/2016/05/03/shokiruyushhij-dokument-polnyj-tekst-memoranduma-reformacii/ Это тайный международный меморандум, который уже не боится тайны, потому что они уже в достаточной силе, чтобы нас не боятся. А именно исповедь своих замыслов Верховенского Николаю Ставрогину на пути к собранию единомышленников??? Так кто такойиВерховнский? Кто за ним стоит. Если проследить всю историю мира, особенно Русской Церкви и почитать современных святителей, таких, как Аверкий Таушев, Николай Сербский, Иустин Попович, а также многими несправедливо забытым митр. Виталием Устиновым, стоявшим до последнего вздоха на защите РПЦЗ до ее глубочайшего падения и насильного кроваво-преступного содинения с РПЦМП, чьи отрезвляющие проповеди и сейчас еще можно при желании найти на просторах интернета, то можно догадаться, что этот грандиозный и потрясающий замысел всеобщего разрушения и человеческого порабощения НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ. Слишком велики амбиции, слишком грандиозен масштаб, слишком гениален и изощрен многовековой практикой в борьбе с человечеством ддя одного только человека. Человек лишь используется, вводится в заблуждение, обольшается, тем, кто и Христа два с лишним тысячелетия назад пытался подкупить и привлечь на свою сторону, обещая то, что ему по сути и не принадлежит- все богатства мира сего и славу его, только поклонишися мне…

Роман «Бесы» был написан в 1871-1872 годах. И как же верно Ф.М. Достоевский описал либералов нашего времени. «Ненависть тоже тут есть, — произнёс он, помолчав с минуту; — они первые были бы страшно несчастливы, если бы Россия как-нибудь вдруг перестроилась, хотя бы даже на их лад, и как-нибудь вдруг стала безмерно богата и счастлива. Некого было бы им тогда ненавидеть, не на кого плевать, не над чем издеваться! Тут одна только животная, бесконечная ненависть к России, в организм въевшаяся…» Как верно, Ф.М. Достоевский описал суть нынешних революционеров: «Каждый член общества смотрит один за другим и обязан доносом. Каждый принадлежит всем, а все каждому. Все рабы и в рабстве равны. В крайних случаях клевета и убийство, а главное — равенство. Первым делом понижается уровень образования, наук и талантов. Мы сначала пустим смуту. Я, уже вам говорил: мы проникнем в самый народ. Знаете ли, что мы уж и теперь ужасно сильны? Наши не те только, которые режут и жгут да делают классические выстрелы или кусаются. Такие только мешают. Я без дисциплины ничего не понимаю. Я ведь мошенник, а не социалист, ха-ха! Слушайте, я их всех сосчитал: учитель, смеющийся с детьми над их богом и над их колыбелью, уже наш. Адвокат, защищающий образованного убийцу тем, что он развитее своих жертв к, чтобы денег добыть, не мог не убить, уже наш. Школьники, убивающие мужика, чтоб испытать ощущение, наши. Присяжные, оправдывающие преступников сплошь, наши. Прокурор, трепещущий в суде, что он недостаточно либерален, наш, наш. Администраторы, литераторы, о, наших много, ужасно много, и сами того не знают! Мы уморим желание: мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат; мы всякого гения потушим в младенчестве. Но одно или два поколения разврата теперь необходимо; разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую, трусливую, жестокую, себялюбивую мразь, — вот чего надо!»

Великолепный роман. Отличное прочтение. 5+ чтецу.

Книга интересная, глубокая. Чтец отличный. Совет

Глубокая книга, если-бы тогда прислушались к этотим словам…. Ныне пытаются провернуть похожее. Старательно отдалить и всяческий извратить, развратить, властиимущих. Так чтоб власть перестала понимать народ, а народ перестал понимать власть и начал ненавидить. Жёстко и безвозвратно уничтожить всё духовное и сокральное в умах всех. В нороде старательно-
искуственно разжигается недовольство.И через страшный бунт и ковопролитие захватить власть. Изучив это произведение. Лиж ещё раз убидился что сейчас старательно и в торопях пытаются провернуть заново похожее преступление.

В свои сорок лет прослушала полностью. До этого читала отрывками, в школе, потом слушала отрывки в исполнении О. Борисова — гениально читает, только там не весь роман. Потом решила прослушать полностью. Книга жутко тяжелая, очень глубокая, но совсем не для школы — это надо слушать уже во взрослом состоянии, как большинство русской классики. Столько морально-нравственных проблем поднято, подростку такое не осилить из-за отсутствия жизненного и эмоционального опыта. Вот только сколько ни слушаю- понять мотивы Петра Верховенского неясны — ему все это зачем, почему у него так башню унесло, откуда корни этого революционного бреда выросли у благополучного вроде человека — нет мотива в книге, он как черт из табакерки вылез со своими идеями, манипулятор-шизофреник. Ставрогин вообще клинический извращенец и лентяй. Вообще весь этот грязный образ жизни от безделья, видимо. Степан Трофимович вызывает отвращение — какой-то слабонервных тюха, но самое смешное описание — Кармазинов (видимо, Карамзин прототип — очень он раздражал Достоевского, видимо, своими писаниями), по Белинскому тоже нехило проехался, Герцену тоже досталось. Удивительно, как Федор Михайлович уловил этих «бесов»- бессмысленная озлобленность людей, которым нечего делать и скучно жить. Жалко Шатова и его жену с ребенком, просто до слез. Остальных не жалко — просто уроды какие-то, что Лиза, которой все в койку хотелось к Ставрогину, что Дарья странная, а Варвара Петровна вообще мамаша, которая шизофрению сына не увидела за собственными идеями. Дурные все до ужаса. А насчет революции — не снилось даже Достоевскому то, что случилось потом на самом деле — миллионами людей государство гноило в лагерях, переселяло, раскулачивало — так бы хотелось посмотреть на Петрушу Верховенского, который в лагере от холеры бы подох, как бы ему было б весело от его идей — его ж первого б вообще расстреляли вообще, до лагеря б не доехал. Снять бы с таких Петруш штаны и высечь прилюдно, а Ставрогиных кастрировать тупым ножом, чтоб не повадно было девочек малолетних портить. Вот и вся революция была б.

Комментарий был удален

От благодарных бесов

Видимо, недолго морщили лбы политтехнологи, начиная пляску, взяв за печку популярное среди древних греков соображение об акме – высшей точке зрелого развития личности. Оно включает (по принципу “в здоровом теле – здоровый дух”) соматическое, физиологическое и психическое состояние, которое в жизни мужчины длится с 30 до 45 лет.

Не исключено, что сюда же было тайно подверстано (теперь ведь без психоаналитиков и на фермах не обходятся) представление о наилучшем для мужчины периоде в брачно-сексуальных играх.

А в таком контексте образ пионерки-девчушки возникает как бы и сам по себе. Не обременительно и навязчиво, как соблазны-видения набоковской Лолиты. Но той девчушки, на коленях у Сталина, которая собирает хлопка в два раза больше, чем сверстницы. Потому что собирает хлопок двумя руками.

Вообще тема “вожди и девочки” легко ложится хоть в агитпроповскую фотку для рядового и младшего командного состава, хоть в нравоучительный лубок для красного, освобожденного от иконы угла избы сельского активиста и, разумеется, может быть рекомендована для неограниченного использования в детских учреждениях.

А если брать по максимуму, то сюжетная линия легко развивается в вещь пропагандистско-утилитарную, о которой с полным правом можно сказать, что посильнее “Фауста” Гете будет. Но только в том случае, если вождь отдает себе полный отчет, что девочки (как, впрочем, и мальчики) растут очень быстро и с ними надо быстро управляться. Опоздаешь – пиши пропало.

Сталин не опоздал. Уже первое рожденное при его власти (или его властью?) поколение было послано воевать за спасение и укрепление его власти. Индустриальный Эрос пролетариев уступил место Танатосу, который, себя не жалея, организовал утилизацию многомиллионной клиентуры вне всякой очереди.

В самом деле, это же не ситец в сельпо делить. Какие могут быть очереди? Тем паче – исключения из них. Вот поэтому большинство из случайно оставленных на развод посчитали (как выяснили социологи, многие до сих пор считают), что Сталина посетила мудрость, сродни той, которая бывает у людей высшего типа.

То есть как бы даже у нелюдей.

Обратите внимание

Недаром же социальные писатели считают типичным для периода высшего пика сталинизма такой анекдот. Девочка трех с половиной лет говорит, обращаясь к отцу: “Ты мне не отец: Сталин мой отец. Это он дает все, что у меня есть”.

Сталин израсходовал для своих целей столько человеческого материала, что воленс-ноленс приобрел бессмертие. Не рассчитал только в одном. Фактически узаконив аморальную максиму об оправдании величием цели любых средств, ошибся в порядке знаков. Цель оказалась настолько масштабнее первоначально установленной, что потребовала для своего достижения уничтожения каждого. То есть всех.

Но совсем худо, если, как в нашем случае, воевать не с кем. Все есть, а врага нет, и на эту роль ни один, даже самый преданный, назначенец не подходит. Не хочет обреченно ждать и дерзко умирать. Вот потому сталинское тридцатилетие называют эпохой, отраженной в анекдоте, а прожитый период нашей современной истории больше всего напоминает реализованный анекдот.

В самом деле, та девчушка, которую плакатный кандидат держал на руках 10 лет назад, уже давно выросла. Но с предложением руки и сердца к ней не торопятся. Одним не надо, другие боятся, третьим что-то мешает. Но есть все шансы стать девкой-вековухой. Вариант – Христовой невестой. О таких говорят: зла, как осенняя муха. Да и ему уже 45. Акме пройдено.

А женихи – кто? На вопрос отвечает заголовок БЕЛТА, сообщающий, что Витебский зоопарк реализует проект по социализации трудных подростков и детей-сирот.

Подумаем над смыслом.

Однажды первый большевистский нарком просвещения Анатолий Луначарский в молодежной аудитории пожаловался, что не может подобрать революционную надпись к памятнику Достоевскому. Ему посоветовали написать: “Федору Михайловичу Достоевскому от благодарных бесов”.

А у нас? Видимо, даже в этой среде нет серьезных фигур. С бесенят же толку, что с козла молока. Доить – время тратить.

Владимир Хотиненко представил экранизацию «Бесов» Достоевского

16 мая первая немногочисленная публика увидела фильм Владимира Хотиненко «Бесы». Премьера 4-серийной ленты уже очень скоро состоится на телеканале Россия-1. Роман Достоевского экранизировали, как известно, много раз.

Ещё в 1915-м за него взялся Яков Протазанов, но пленка с фильмом не сохранилась, назывался он «Николай Ставрогин». Спустя годы «Бесов» ставили Анджей Вайда, братья Таланкины. Но сколько бы ни пережил роман интерпретаций, осмыслений, в кино и в театре, процесс неостановим.

Неисчерпаемость «Бесов» Владимир Хотиненко наверняка отчетливо представлял, но видимо искушение превратить этот роман в кино пересилило все сомнения.

С момента окончания съемок все, кто работал над фильмом, впервые собрались вместе, чтобы тоже — впервые — увидеть то, над чем трудились весь прошлый год. К съемкам готовились очень тщательно, процесс шел весело, Достоевский оказался ближе и интереснее, чем многие ожидали.

Важно

Владимир Хотиненко не раз говорил, что не будет экранизировать русскую классику. И уж тем более «Бесов», которых впервые прочел в школе, и которые в то время не произвели на него большого впечатления. Однако после работы над сериалом Достоевский, режиссер так проникся биографией своего героя, что не устоял перед искушением. И теперь признается: Достоевского ощущает как своего родственника.

Сценарий Хотиненко написал вместе с Натальей Назаровой. Изначально хотели изменить время действия на более позднее, когда уже появились телефон и электричество. Но передумали — не стали вносить суету. Зато ввели персонажа, которого нет у Достоевского.

Следователь Горемыкин — в исполнении Сергея Маковецкого. Этот человек существовал в реальности — расследовал подлинное убийство студента Иванова группой Нечаева. Так что здесь авторы идут по тому же пути, по которому шел Достоевский, работая над романом.

«У Достоевского написано, Ставрогин — человек, который во всем доходил до края, — говорит Владимир Хотиненко. — Сегодняшний мир во всем доходит до края.

А что, если в понимании мы зла дойдем до края? Мы уже во всех направлениях дошли до края. Чем это закончилось у Достоевского для Ставрогина, мы знаем.

Если мы не остановимся, не придем к каким-то выводам, то для этого мира это закончится тем же самым».

Про актерскую команду Хотиненко говорит: если бы не они, не уложиться бы в сжатые съемочные сроки. На роль Петра Верховенского позвал актера театра «Ленком» Антона Шагина.

Художник Владимир Гудилин одел его во все клетчатое — помог сделать образ сжатым, как бы упакованным. Надел на него перчатки — этот человек следов не оставляет. Шагин даже хотел забрать один из костюмов героя в обычную жизнь.

Но вместо этого получил на память лишь пистолет, из которого убивает Шатова. Про своего героя говорит: неуловимый, как ртуть.

«Оправдать я его не могу, потому что я все-таки люблю Россию и желаю ей добра и сил, — признается Антон Шагин. — А те люди не о чем таком не думали, поэтому мне их оправдывать сложно».

Совет

Максим Матвеев специально для роли Ставрогина отрастил бакенбарды и увлекся бабочками. А Мария Шалаева долго не могла научиться правильно хромать, чтобы точно передать образ Марьи Тимофеевны. Лебядкиной — божьего человека. Получались какие-то хромые солдаты.

«На станции метро „Достоевская“ навстречу мне шла женщина, которая была в брюках, поэтому было удобно подсматривать, она хромала и как-то так „заваливалась“, — говорит актриса Мария Шалаева. — Пришлось немножко неприлично себя повести, проследить ее путь. И вот своровано было хорошо».

Со своим другом Игорем Костолевским Владимир Хотиненко мечтал поработать более 30 лет. «Бесы» впервые дали такую возможность.

«Хотелось бы, чтобы это было не очередной экранизацией Достоевского, а чтобы как-то заставило людей задуматься, — говорит Игорь Костолевский. — Подумать, что мы есть, куда мы идем, движемся, и что мы из себя представляем. Потому что мир стоит у какой-то самой последней черты. И эту черту главное не перейти».

За несколько дней до премьеры Владимиру Хотиненко сделали подарок — показали малоизвестное письмо Достоевского, в котором тот инструктировал почитательницу своего таланта, желавшую инсценировать «Бесов».

«В общих словах он говорит, что буквальное воплощение эпической формы невозможно, — рассказывает Владимир Хотиненко. — И будет лучше, если вы возьмете фрагмент, либо оставите идею, совершенно изменив сюжет, и я желаю вам в этом успеха. То есть Федор Михайлович дает такую инструкцию, по которой мы, строго говоря, снимали».

Получив неожиданный письменный привет от Достоевского, Хотиненко вновь обещает не снимать больше классики. Вслед за премьерой телефильма с нетерпением ждет премьеры полнометражных трехчасовых «Бесов», которые тоже готовы.

litcult.ru

Елена СУДАРЕВА. КАК МОТЫЛЬКИ НА ПЛАМЯ. Роман «Бесы» Достоевского (из цикла – Газета День Литературы

Елена СУДАРЕВА

КАК МОТЫЛЬКИ НА ПЛАМЯ

Роман «Бесы» Достоевского

«На вещь, которую я сейчас пишу… сильно надеюсь, но не с художественной, а с тенденциозной стороны; хочется высказать несколько мыслей, хотя бы погибла при этом моя художественность.

Но меня увлекает накопившееся в уме и в сердце; пусть выйдет хоть памфлет, но я выскажусь», (1) – так говорил Федор Михайлович Достоевский о своем новом романе «Бесы» в письме Николаю Николаевичу Страхову – известному критику и первому биографу писателя – 5 апреля 1870 года. (2)

Роман Достоевского был опубликован в журнале М.Н. Каткова «Русский Вестник» в 1871-1872 годах. Символично, что «Бесы» появились в «Русском Вестнике» вскоре после публикации в нём романа Николая Семёновича Лескова «На ножах» в 1870-71 годах.

И хотя сам Достоевский очень критично отнёсся к произведению своего предшественника, невозможно не почувствовать близость больных вопросов русского общества, которые, как нарывы на теле больного, вскрывают оба художника в своих произведениях.

Человек преступает от века заповеданные законы правды, милосердия, добра и неумолимо движется к собственной гибели. Другой дороги ему просто не дано – утверждают в своих романах Лесков и Достоевский.

ВЫСКАЗАЛСЯ Достоевский в «Бесах» значительно полнее и шире, чем предполагал вначале. «Первый крик» рождающегося романа был связан с убийством слушателя Петровской земледельческой академии И.И Иванова в 1869 году, которое совершили пять членов тайного общества «Народная расправа». Событие, известное как «нечаевское дело».

Это убийство отразило в себе, как в капле, то новое, безбожное отношение к человеческой жизни, которое всё больше захватывало умы людей по всему миру. И Достоевский не мог не откликнуться.

Роман «Бесы» только вначале, при самом поверхностном его прочтении, можно воспринять как «памфлет» на русский либерализм, на вылупившийся из него нигилизм, а потом и терроризм и прочие «измы»…

Обратите внимание

Достоевский пишет эсхатологический роман, в котором политическая интрига лишь отправная его точка. Роман о конечных судьбах человека и мира. Роман о группке социалистов, которая жаждет перевернуть всю Россию вверх дном, – это роман о плевелах, которые сначала безрассудно взращиваются людьми, а потом забивают все здоровые всходы жизни на земле. (3)

Поэтому, по Достоевскому, когда разразится катастрофа в России и в мире, – не будет устранившихся во всём человечестве. Вина ляжет на плечи всех и каждого. Не только на тех, кто сам убивал, поджигал и разрушал. Но и на тех, кто легкомысленно и весело прожигал свою жизнь.

Кто либерально независимо подбрасывал в разгоравшийся пожар дровишки, чтобы полюбоваться бушующим пламенем, не думая при этом ни о ком и ни о чём, кроме себя. Что же тогда ужасаться содеянному?! Было дано время предотвратить гибель, и было послано СЛОВО, как это сделать.

Не ради памфлета приносит Достоевский в жертву «художественность». А ради пророчества, которое стремится, как можно полнее, чуть не захлебываясь от обилия мыслей, высказать на страницах своего романа. 

Надвигающийся АД, провиденный Достоевским, – это ад Нового времени, который может воцариться в сердце человека и поработить его. Не до художественности, видно, было духовному воителю, когда пред ним разверзлось ненасытное пекло.

Духовным зрением увидев, как закружились в разрушительном вихре его современники и полетели на лукавое пламя, –  Достоевский в своём романе бесстрашно бросает вызов этим силам. Где твоё жало, ад? – словно раздаётся со страниц романа его вопрос. И слышится бесстрашный ответ: вот это жало! Смотри, читатель, и бодрствуй!  

Один из эпиграфов к роману – строки из стихотворения А.С. Пушкина «Бесы». Достоевский, ещё стоя на пороге своего романа, словно вкладывает в руки читателя ключ, которым открывается почти каждая страница его книги:

Хоть убей, следа не видно,

Сбились мы, что делать нам?

В поле бес нас водит, видно,

Да кружит по сторонам. (4)

Как близки и понятны эти пушкинские «МЫ» – «НАМ» – «НАС»! Пожалуй, не осталось в романе Достоевского ни одного героя, ни одного второстепенного персонажа, который так или иначе не стал бы игралищем тёмных сил.

Важно

И это не только ДОБРОВОЛЬНО приобщённые – дети тьмы – руководитель тайного общества Петр Верховенский и его кумир-соратник-враг Николай Ставрогин, но даже нежная Лиза, влюблённая в Ставрогина, опалена тёмным пламенем и самовольно ищет смерти. 

Три героя в романе Достоевского замышляют самоубийство.

Кириллов – бывший член кружка социалистов, отвергающий Божий дар жизни. Помешавшийся на идее, что убив себя, он станет сам свободен как Бог, сам станет Богом. «Если Бог есть, то вся воля его, и из воли его я не могу.

Если нет, то вся воля моя, и я обязан заявить своеволие… Потому что вся воля стала моя. Неужели никто на всей планете, кончив Бога и уверовав в своеволие, не осмелится заявить своеволие, в самом полном пункте?.. Я хочу заявить своеволие.

Пусть один, но сделаю», – растолковывает Кириллов цель своего самоубийства Петру Верховенскому.

Но читателя не покидает надежда: кажется, ещё немного – и герой примет Божий промысел о себе самом. До последней минуты так и не знаешь: кто победит – человек или его безумная гордыня. Но выстрел раздался! Кириллов сделал СВОЙ выбор.

Неожиданно выбирает добровольный уход из жизни юная, чувствительная Лиза. Влюблённая в Николая Ставрогина, она сознательно бросает свою честь к его ногам, чтобы наутро насладиться безумной местью – оставить его и покончить с собой.

«Сон и бред! – вскричал Николай Всеволодович, ломая руки и шагая по комнате. – Лиза, бедная, что ты сделала над собою? – Обожглась на свечке и больше ничего», – отвечает девушка и добавляет: «Слушайте, я ведь вам уже сказала: я разочла мою жизнь на один только час и спокойна.

Разочтите и вы так свою… впрочем, вам не для чего; у вас так ещё много будет разных «часов» и «мгновений»». Но Ставрогин отвечает: «Столько же, сколько у тебя; даю тебе великое слово моё, ни часу более, как у тебя!».

И в конце романа читатель понимает, что слово своё он сдержал – по крайне мере с Лизой он был честен до смертного часа.

Совет

Однако жизнь готовит своевольной героине свою развязку. Разъярённая толпа, увидев её около дома Лебядкиных – жены Ставрогина Марьи Тимофеевны и её брата, зарезанных ночью, убивает Лизу, при этом называя ее «ставрогинской».

Именно Ставрогина все считают виновником смерти Лебядкиных. Хотя честный ответ самого героя таков: «Я не убивал и был против, но я знал, что они будут убиты, и не остановил убийц. Ступайте от меня, Лиза, – вымолвил Ставрогин…

» И Лиза уходит смотреть на убитых, уходит, чтобы уже не вернуться никогда.

Однако по дороге, за несколько мгновений до смерти, она случайно встречает своего учителя детства Степана Трофимовича Верховенского и просит его: «Помолитесь и вы за «бедную» Лизу – так, немножко, не утруждайте себя очень». (5)

Степан Трофимович Верховенский, отец Петра Верховенского, – известный в провинциальном городе либерал. С изящной иронией он всегда относился к религии. И, кажется, что последняя просьба Лизы так и канет в пустоту, в мутную хмарь бескрайних полей.

Но не предсказать путь души человеческой в мире Достоевского. Именно Степану Трофимовичу в конце романа перед смертью будет даровано исповедоваться православному священнику и принять Святое причастие.

Последняя просьба несчастной Лизы не останется без ответа.

Третьим самоубийцей в романе Достоевского становится Николай Ставрогин. Трудно понять эту изломанную душу, в которой ангел с бесом ведут открытый бой. Все окружающие Николая Ставрогина чувствуют его избранность, превосходство.

Как никто чувствует это Петр Верховенский, в котором тёмное начало, кажется, безвозвратно одержало верх над божеской природой человека.

Именно он, вертлявый и одурманивающий, – главный устроитель всех разрушений и убийств, происходящих в романе.

Обратите внимание

С каким остервенением, с какой страстью ведёт он борьбу за душу Николая Ставрогина!

«Ставрогин, вы красавец! – вскричал Пётр Степанович почти в упоении. – Знаете ли, что вы красавец! В вас всего дороже то, что вы иногда про это не знаете. О, я вас изучил!.. Я люблю красоту. Я нигилист, но люблю красоту… Вы мой идол!.. Мне, мне именно такого надо, как вы. Я никого, кроме вас, не знаю. Вы предводитель, вы солнце, а я ваш червяк…

Он вдруг поцеловал у него руку. Холод прошёл по спине Ставрогина, и он в испуге вырвал свою руку. Они остановились. – Помешанный! – прошептал Ставрогин».

Ставрогин хочет защитить Ивана Шатова, которого Пётр Верховенский решил положить на кровавый жертвенник своей идеи: взгляды Шатова изменились и он покидает кружок социалистов. Ставрогин прямо заявляет Петру Верховенскому, что не отдаст ему Шатова.

И однако, этот же Ставрогин, походя, бросает Петру Степановичу искушающий совет: «…подговорите четырёх членов кружка укокошить пятого, под видом того, что тот донесёт, и тотчас же вы их всех пролитою кровью, как одним узлом, свяжете. Рабами вашими станут, не посмеют бунтовать и отчётов спрашивать. Ха-ха-ха!».

Вольно или невольно Николай Ставрогин прорисовывает линию трагической судьбы Шатова, так восхищавшегося им всю свою недолгую жизнь. Убийство совершится, несмотря на все внутренние колебания и страхи его участников, несмотря на рождение у жены Шатова ребёнка, несмотря на счастье, которое испытает этот человек, весь открытый новой жизни.

Так «шутка» Ставрогина превратится в кровавую реальность.

В самой дальней и тёмной части парка в Скворешниках, в имении Ставрогиных, происходит убийство Шатова. А в доме в Скворешниках его хозяин Николай Всеволодович Ставрогин в скором времени сам сведёт счёты с жизнью. «Гражданин кантона Ури висел тут же за дверцей. На столике лежал клочок бумаги со словами карандашом: «Никого не винить, я сам»».

Почти беспросветным кажется роман Достоевского, где взбесившийся, обезумевший в цинизме и веселье город чуть не превращается в груду золы. Лишь неожиданная перемена ветра помогает жителям потушить поджог. Кажется, Достоевскому мало убийств и смертей в романе – само дьявольское пекло вырывается из-под земли на волю и чуть не слизывает весь город и его обитателей.

Но есть в тексте произведения одно удивительное место, связанное со вторым эпиграфом к роману Достоевского, – отрывок из Евангелия от Луки, глава VIII, 32-36.

Важно

Уже смертельно больной Степан Трофимович просит случайно встреченную им книгоношу, Софью Матвеевну, ухаживающую за ним, прочитать ему это место из Евангелия:

«О свиньях… я помню, бесы вошли в свиней и все потонули… Прочтите мне это непременно; я вам после скажу, для чего… это чудесное и… необыкновенное место было мне всю жизнь камнем преткновения… Теперь же мне пришла одна мысль… видите, это точь-в-точь как наша Россия.

Эти бесы, выходящие из больного и входящие в свиней, – это все язвы, все миазмы, вся нечистота, все бесы и все бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, нашей России, за века, за века!..

Но великая мысль и великая воля осенят её свыше, как и того безумного бесноватого, и выйдут все эти бесы, вся нечистота, вся эта мерзость, загноившаяся на поверхности… и сами будут проситься войти в свиней.

Да и вошли уже, может быть! Это мы, мы и те, и Петруша… и я, может быть, первый, во главе, и мы бросимся, безумные и взбесившиеся, со скалы в море и все потонем, и туда нам дорога, потому что нас только на это ведь и хватит. Но больной исцелится и «сядет у ног Иисусовых»… и будут все глядеть с изумлением…».

Что можно добавить ещё к этому? Пожалуй, ничего. Или только ещё одно. Не ужасом и обречённостью перед тьмой бесов и бессилием человека поражает роман Достоевского. А верой писателя в возможность чудесного, невероятного, божественного исцеления человека, отечества и всего мира. 
————————————————–

ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Цит. по: Достоевский Ф. Письма, Т. II, Лениздат. 1930. С. 257. 2. Даты даются по новому стилю. 3. Евангелие от Матфея, 13. 24-30,36-43 – притча Иисуса Христа о пшенице и плевелах.

4. Здесь и далее цит. по: Достоевский Ф. Бесы. Роман. М.: Изд-во «Эксмо», 2013.

5. Повесть “Бедная Лиза” (1792) Н.М. Карамзина (1766-1826).

Юродивый, с которого писал “Бесов” Достоевский

Протоиерей Андрей Ткачев – о юродивом Иване Корейше, которого навещал сам Император Николай Первый

Хотелось бы поговорить сегодня об одном очень интересном человеке – Иване Яковлевиче Корейше. В XIX веке в Москве, пожалуй, не было столь известного человека, особенно в купеческой, разночинной и бедной среде, как Иван Яковлевич. Он был добровольным узником сумасшедшего дома, Преображенской больницы, где прожил около 40 лет.

Корейша родился в Смоленске. Закончил духовную семинарию и академию, был из числа духовенства. Одна из его сестер была замужем за дьяконом, который погребен рядом с Корейшей, один из его братьев был священником.

Совет

Он и сам был образованным человеком, но он начал очень быстро юродствовать. Начал со Смоленска, потом дошел аж до Соловков. Побывал он и в Киеве на поклонении у общерусских святынь, потом судьба привела его к гробнице Нила Столобенского на Селигере.

А затем он оказался в Москве. Его завезли почти что в кандалах, потому что он обличал власть имущих в Смоленске – тех, кто воровал деньги, отпущенные на реставрацию города после нашествия Наполеона. Правду-матку резал всем в глаза. И настолько обозлил против себя людей, что его, буквально связанного, рогожами накрытого, ночью увезли в психушку и держали чуть ли не на цепи.

Преображенский госпиталь психов держал в условиях, равных тюремным. Окна были выбиты, кормили их из рук вон плохо. А лечили их прижиганиями, рвотно-поносными средствами, ставили пиявок к вискам и заднему проходу. Обливали холодной водой. Всех этих “лечебных” процедур психи боялись больше всего на свете.

Корейша это все терпел на себе, добровольно, он был здравого ума человек. К нему приходили академики, профессора (например, историк Михаил Погодин). Его навещал Император Николай Первый – поговорить. К нему приходили духовные люди, иеромонахи, и он с ними нормально разговаривал.

А когда приходили люди и спрашивали, когда дочка замуж выйдет, как в бизнесе пробиться, в торговле, он юродствовал, скоморошил, вытворял невесть что.

Вот яркая картина из его жизни. Однажды к нему пришел Закревский, генерал-губернатор города Москвы. Это был хороший человек, но тряпка. По характеру у него жена была Мессалина – развратная, без головы совершенно. И такая же, еще хуже, его единственная дочка. Это были две развратницы, притча во языцех. Он никак не мог их привести в порядок.

Когда пришел к Ивану Яковлевичу, тот от него отвернулся. А потом говорит: “Други мои, дурак я, залез наверх, думаю, что я выше всех”. И говорит затем, словно от лица Закревского: “Дочь я себе вырастил на позор… Одна она у меня… А кроме стыда, нет мне от неё ничего… Шляется, как…” – и разразился площадной бранью. А я, говорит, дуюсь, пыжусь, надуваюсь, лопнуть собираюсь.

Опозорил его – дальше некуда и выгнал его вон из своей кельи.

Этот раб Божий похоронен с правой стороны от центрального входа церкви во имя Ильи Пророка на станции метро “Черкизовская”. Когда-то это была дальняя окраина Москвы, место отдыха митрополита Алексея, а сегодня это в черте города.

Обратите внимание

Он неканонизированный. Но мимо него не мог пройти ни Достоевский, ни Лесков, ни вся пресса и печать то ругавшая, то восхвалявшая его. Интереснейший человек, настоящий святой.

Самый интересный человек XIX века в городе Москве. Студент холодных вод – так он называл себя. А митрополит Филарет, богомудрый, называл его рабом Божиим.

А когда узнал про его смерть, сказал: “Ну что ж, отмучился человек Христов”.

Узнайте о нем, почитайте больше, поинтересуйтесь, на могилку сходите. Полезно будет. Великий человек.

(Специалисты предполагают, что в романе Федора Достоевского “Бесы” Иван Яковлевич изображен под именем Семена Яковлевича. – прим. ред.)

Читайте по теме:

Василий Блаженный