Игорь северянин – биография, семья, фото

История псевдонима Владимир Бондаренко о тайне Игоря-Северянина

Как возник этот загадочный псевдоним «Игорь-Северянин»? И что обозначают эти соединенные дефисом имя и прозвище-фамилия? Известны писательские сложные псевдонимы: Мамин-Сибиряк, Новиков-Прибой, когда к фамилии добавляется какое-то прозвище. Но соединение через дефис имени и прозвища в нашей литературе не встречалось.

К самим псевдонимам юный Игорь тянулся чуть ли не с первых стихов. К примеру, еще в сентябре 1905 года после написания стихотворения, посвященного смерти его любимой поэтессы Мирры Лохвицкой «Певица страсти», юный поэт решил подписать его «князь Олег Сойволский».

Очевидно, титул князь добавил себе Игорь из своей тяги к аристократизму, а вот Сойволский — говорило о все той же тяге к русскому Северу, именно там, в имении череповецких родственников поэта Сойвола, где он прожил несколько лет, увезенный отцом от матери после их развода, Игорь и полюбил северную природу, полюбил на всю жизнь рыбалку, одиночество в лесу. Позже этим же псевдонимом Игорь подписывал и стихи в сборнике «Мимоза», в частности, стихотворение «Призрак отца», посвященное годовщине его смерти. Да и имя Олег, скорее всего, взято из древних преданий. Имя Игорь было дано ему по святцам, в честь святого древнерусского князя Игоря Олеговича, вот и вспомнился ему Олег.

Число псевдонимов росло.

Обратите внимание

Стихи, посвященные Дальнему Востоку, где Игорь некоторое время жил с отцом, он подписывал «Квантунец», любовные стихи отторгнутого юнца, посвященные кузине Лиле, коварно вышедшей замуж, он подписал «Изгнанник». Самым нелепым и вычурным стал его каламбурный псевдоним Граф Евграф Д, Аксанграф, которым он подписал свою эпиграмму на контр-адмирала князя Ухтомского.

Но со временем ему захотелось в противовес обыденности определить некий индивидуальный знак, заявляющий о нем самом и его стиле.

Мой друг, самый лучший знаток творчества Северянина, Михаил Петров со следовательской дотошностью пришел к выводу: «Поэт старшего поколения Константин Фофанов, с которым молодой поэт Игорь Лотарев был знаком с 20 ноября 1907 года по день его смерти — 17 мая 1911 года, внушил ему идею личной творческой гениальности. Он внушил молодому человеку также и то, что ум поддается тиражированию, поэтому ум есть достояние толпы, а индивидуальностью обладает только безумие, поэтому безумие и есть удел гения. В этом есть какая-то своя логика, которую при всей ее парадоксальности нельзя не признать за логику.

С темой гениальности тесно связан псевдоним Игоря Лотарева, придуманный не без деятельного участия Константина Фофанова. Псевдоним Игоря Лотарева в творческой биографии поэта символизирует переход от эпохи ученичества к эпохе мастерства.

Если юношеские псевдонимы Игоря Лотарева «Мимоза», «Игла» и «Граф Евграф Д’Аксанграф» — это еще неотъемлемая часть ученического процесса, даже игры в поэта, то псевдоним «Игорь-Северянин» — это уже акт инициации Поэта с большой буквы. Игорь-Северянин — это уже зрелый, опытный мастер. Профессор С.А.

Белковский в работе «Инициация взросления в различных культурах» отмечает: «Инициация была одним из „ритуалов перехода“, сопровождающих наиболее значимые социально-личностные изменения в жизни человека: рождение, взросление, брак, зрелость, смерть и пр.

 Выражение „ритуал перехода“ показывает, что человек перешел с одного уровня своего опыта на другой. Совершение ритуала перехода говорит о социально признаваемом праве на изменение или трансформацию — праве вступить на новый уровень своего развития.

Как бы сдать экзамен на новый уровень своей личностной и социальной зрелости и получить новые инструкции для правильного прохождения новой стадии жизни. Институт „инициации“ очень древен, его находят в самых архаических культурах».

(Инициация поэта в связи с его новым самоназванием представляет собой отдельную проблему, которая не является темой настоящего исследования, и затронута здесь постольку, поскольку объясняет некоторые существенные моменты биографии.)

Важно

Современники поэта — издатели, журналисты и критики воспринимали форму написания псевдонима либо как проявление безграмотности его носителя, либо как проявление излишнего, запредельного для общества индивидуализма — игры в гениальность.

Поэтому еще при жизни поэта сложилась практика опрощения псевдонима и написание его в форме имени и фамилии — «Игорь Северянин». Вытравление дефиса из псевдонима поэта — суть проявление остатков древнего магического сознания.

Ритуальная кастрация литературного имени как бы дает критику, редактору, журналисту определенную власть над его носителем.

Если современное литературоведение не идет далее вытравления из псевдонима дефиса, то журналистика и публицистика довершают процесс кастрации, доводя его до логического завершения — «Северянин», или трансформируют имитацию имени и фамилии в полное гражданское имя — «Игорь Васильевич Северянин».

Знание подлинного имени дает магу (колдуну, ведьме) власть над его носителем. С этой точки зрения, псевдоним Игоря Лотарева выполняет функции оберега…”.

Может быть, и задумывался молодой поэт о своем обереге, а может, и слов таких не знал, взял себе новое самоназвание и только. Но поэт был кем угодно, только не сектантом, не начетчиком, и легко шел навстречу условиям жизни.

Он до конца жизни оставил свой новый родовой знак «Игорь-Северянин», но понимая, как трудно говорить про игорь-северянинские стихи, учитывая читательское восприятие северянинской поэзии, он легко соглашался с издателями Сергеем Соколовым из «Грифа», Викентием Пашуканисом, убирающим это дефис из издаваемых ими сборников Игоря Северянина. «Громокипящий кубок», «Златолира» в издании Грифа, а также последовавшие за ними сборники «Ананасы в шампанском» и”Victoria Regia” в издательстве «Наши дни» вышли в свет без дефиса. То же самое с «Громокипящим кубком» у Пашуканиса, что не помешало самому Северянину дать в этом сборнике фотографию с четким автографом «Игорь-Северянин».

Михаил Петров протестует: «Дореволюционная критика и журналистика вкупе с издателями никак не могла смириться с дефисом в псевдониме и упорно воспроизводила псевдоним в виде имени и фамилии…» И еще резче: «Дико читать литературоведческие статьи и публицистику, в которой поэта именуют Игорем Васильевичем Северяниным. Подобные ляпсусы встречается в изрядном количестве, и они отнюдь не так безобидны, как это может показаться на первый взгляд…»

Совет

Но ведь и сам поэт в порыве поэтического вдохновения забывал о изобретенных им правилах писания псевдонима. Сплошь и рядом мы видим в его же стихах. Никакие, даже им самим придуманные правила, не довлели над ним.

«Я — соловей: я без тенденций и без особой глубины, я так бессмысленно чудесен, что смысл склонился предо мной…»

Вот потому и я, сохраняя уважение к придуманному поэтом родовому знаку книгу свою назвал «Игорь-Северянин» через дефис, но далее, согласно творческой воле самого поэта пишу о северянинской жизни и северянинской поэзии, уклоняясь от неудобоваримой для массового чтения «игорь-северянинщины». Примерно такое же жизненное уклонение от придуманных правил мы видим и в случае с Максимом Горьким, тоже являющимся единым псевдонимом. Но мы знали город Горький, а не Максим Горький, и даже мы смело пишем в его биографиях Алексей Максимович Горький, вроде бы такая же нелепица, как и Игорь Васильевич Северянин, но не будем же мы писать Игорь Васильевич Игорь-Северянин? А сами фамилии, что Пешков у Горького, что Лотарев у Северянина давно уже вышли из литературного употребления. С чем соглашались и сами авторы.

О северном псевдониме юный поэт задумывался, еще живя на севере, в череповецком глуши, то ли Игорь Судский (от реки Суда, воспетой им в стихах), то ли Игорь Сойволский (от имения Сойвола на той же реке Суда), продолжал поиски псевдонима и живя в Порт-Артуре и в Дальнем, но окончатеьно обрести свой псевдоним ему помог его старший учитель и литературный кумир поэт Константин Фофанов, живший неподалеку от северянинской Гатчины в мызе Ивановка. Поэт частенько зимой прибегал к нему в гости на лыжах. Как пишет сам Северянин: «Лыжный спорт с детства — один из моих любимейших, и на своих одиннадцатифутовых норвежских беговых лыжах с пружинящими ход американскими „хомутиками“ я пробегал большие расстояния…».

После одного и таких зимних посещений Фофанова стареющий поэт и написал своему юному другу:

Я видел вновь весны рожденье,

Весенний плеск, веселый гул,

Но прочитал твои творенья,

Мой Северянин, — и заснул…

И спало все в морозной неге —

От рек хрустальных до высот,

И, как гигант, мелькал на снеге

При лунном свете лыжеход…

В нем поэт назван и лыжеходом, так как прибегал в гости на лыжах, и Северяниным, так как откровенно поклонялся русскому Северу. Из этих определений поэт, естественно, выбрал Северянина, и стал им.

 Было это в конце 1907 года, ибо уже в декабре 1907 года Игорь послал своему старому другу и наставнику отпечатанную визитную карточку, где было написано: «Игорь-Северянин. Сотрудник-ритмик периодических изданий. С.-Петербург.

Средняя Подъяческая, д.5».

Конечно же, словосочетание «Игорь-Северянин» говорило, прежде всего, о важнейшем значении Севера в жизни и творчестве поэта. И пусть остается для тонких любителей поэзии и оберегателей всех пожеланий поэта авторский вариант «Игорь-Северянин», но в поэтическом мире уже навсегда, с ведома самого поэта останется написание без дефиса Игорь Северянин.

Пусть для ценителей глубинной мифологии Сеаерянина и останутся в силе утверждения Михаила Петрова: «Псевдоним „Игорь-Северянин“ равнозначен формуле „я — гений“. Тандем в известном смысле представляет собой основную мифологему поэта.

Обратите внимание

Под мифологемой мы понимаем в данном случае устойчивое состояние индивидуальной психофизиологии, в котором зафиксированы каноны существующего для поэта порядка вещей, а также описания того, что для него существует или имеет право на существование.

То, чему поэт отказывается дать название, перестает для него существовать в реальности и наоборот, то, что им названо, получает право существовать самостоятельно, право быть вне мифологемы поэта.

Псевдоним — суть особая мифологема, но и в усеченном виде она фиксирует основной порядок вещей и служит концептуальным обоснованием взаимодействия поэта с обществом. В некотором смысле люди, реализующие собственную мифологему, живут в ней и поэтому нечувствительны к реальности…».

Скорее всего, так оно и было, и поэт явно не обращал внимания на реальность, жил по своим мифологическим законам. Допуская проникновение реальности (даже в виде уничтожения дефиса) в окружающую его жизнь. Это заметно по его самоинтервью 1940 года: «Игорь-Северянин беседует с Игорем Лотаревым о своем 35-летнем юбилее».

В этом важном для понимания поэта самоинтервью используются все три его обозначания, и Игорь Лотарев, и Игорь-Северянин, и Игорь Северянин.

Игорь не забывает о своем мифическом придуманном знаке, но смиряется с мнением читателей, как реальной необходимостью для завоевания поэтической славы, уважает принимающих и радующихся поэту Северянину.

Игорь Лотарев — это его реальная биография, его семейная жизнь, даже его эстонская жена послереволюционных лет Фелисса Круут стала Лотаревой, а не Северяниной.

Игорь-Северянин — это его осознанная маска, его индивидуальный облик северного рыцаря.

Важно

А просто Игорь Северянин — это тот самый Король поэтов. Я согласен с Михаилом Петровым, что дефис и на самом деле имеет значение, только в разную сторону. Игорь-Северянин с дефисом не смог бы стать в революционной Москве 1918 года Королем поэтов. Да и в тяжелый период голодной жизни в Эстонии 1940 года ему тоже не до дефисов. Вот отрывки из того трагического самоинтервью:

«Комната выдержана в апельсиново-бежево-шоколадных тонах. Два удобных дивана, маленький письменный стол, полка с книгами, несколько стульев вокруг большого стола посередине, лонг-шэз у жарко натопленной палевой печки.

На стенах — портреты Мирры Лохвицкой, Бунина, Римского-Корсакова, Рахманинова, Рериха; в углу — бронзовый бюст хозяина работы молодого эстонского скульптора Альфреда Каска.

Игорь Северянин сидит в лонг-шэзе, смотрит неотрываемо на Нарову и много курит.

Я говорю ему?

— Итак, уже 35 лет, как вы печатаетесь…

— О, нет, они никого не любят, не ценят и не знают. Им сказали, что надо чтить, и они слушаются. Они больше интересуются изменами Натальи Николаевны, дурным характером Лермонтова и нецензурными эпиграммами двух гениев. Я как-то писал выдающемуся польскому поэту Казимиру Вежинскому: «Русская общественность одною рукою воскрешает Пушкина, а другою умерщвляет меня, Игоря Северянина».

Ибо равнодушие в данном случае равняется умерщвлению…

— Еще один вопрос, — сказал я, поднимаясь, — и, извините, несколько, может быть, нескромный. Вы изволили заметить, что больше почти не пишете стихов. На какие же средства вы существуете? Даже на самую скромную жизнь, какую, например, как я имел возможность убедиться, вы ведете, ведь все же нужны деньги. Итак, на какие же средства?

— На средства Святого Духа, — бесстрастно произнес Игорь Северянин”.

Впрочем, его разное написание псевдонимов, это тоже — продолжение его поэтических масок. И пусть читатель сам выберет, кто ему ближе: поэт Игорь-Северянин, или же поэт Игорь Северянин. А кто-то предпочтет и Игоря Лотарева…

“Король поэтов” и “завывающий баритон”: семь фактов об Игоре Северянине

2017-05-16T09:00Z

2017-05-16T09:32Z

https://ria.ru/20170516/1494329512.html

https://cdn22.img.ria.ru/images/149429/94/1494299412_0:53:3082:1802_1036x0_80_0_0_b603b1809438a5e4ba7f76eeb4ad7cb1.jpg

РИА Новости

https://cdn22.img.ria.ru/i/export/ria/logo.png

Анна Михайлова

https://cdn22.img.ria.ru/images/136183/58/1361835896_0:151:640:791_100x100_80_0_0_a43be02189bd7349159a284e2423353c.jpg

МОСКВА, 16 мая — РИА Новости, Анна Михайлова. Поэт, певец и эгоист Игорь Северянин родился 16 мая 1887 года в Петербурге. Одна из самых заметных фигур Серебряного века, его личность до сих пор остается загадкой для исследователей и читателей. Возможно, ключ к пониманию лежит в необычных фактах его биографии.

Псевдоним-оберег

Настоящая фамилия поэта — Лотарев, но известность пришла к нему под псевдонимом Игорь-Северянин. Именно так, через дефис, автор писал свое литературное имя, считая его знаком рождения как поэта и своим оберегом. Действительно, необычный псевдоним как будто переломил до того неудачную творческую судьбу Северянина, поставив его в один ряд с величайшими поэтами эпохи.

Поэт-недоучка

По материнской линии Северянин был родственником Афанасия Фета и сочинять стихи начал уже в восьмилетнем возрасте.

Несмотря на недостаток образования — поэт окончил всего четыре класса Череповецкого реального училища — он был одержим литературой и десять лет издавал собственные стихи за свой счет в виде тоненьких брошюр.

К 1912 году их накопилось уже 35, но читатели и критики по-прежнему оставались холодны к молодому дарованию.

“Крещение” Толстым

Как ни странно, стать звездой поэту помог разгромный отзыв Льва Толстого. В 1909 году писатель Иван Наживин привез одну из брошюр Северянина в Ясную Поляну и прочитал его стихи классику русской литературы.

Строчка “Вонзите штопор в упругость пробки” из стихотворения “Хабанера II” вызвала у Толстого негодование: “И это — литература? Вокруг — виселицы, полчища безработных, убийства, невероятное пьянство, а у них — упругость пробки…”

Однако самого Северянина критика мэтра нисколько не огорчила, ведь после того, как отзыв попал в прессу, поэт стал знаменитостью.

Эгоист-одиночка

На волне успеха Северянин основал собственное литературное направление — эгофутуризм. Он провозгласил: раз природа создала всех людей эгоистами, нужно развивать в себе это качество.

Однако меньше чем через год поэт покинул созданную им группу и заявил, что желает быть одиноким.

Тем не менее он охотно выступал с Владимиром Маяковским и Давидом Бурлюком, поучаствовав с ними в “Первой олимпиаде российского футуризма” в Крыму.

“Завывающий баритон”

Зрители его выступлений вспоминали, что Северянин поражал прежде всего своеобразной манерой петь стихи на мотивы известных музыкальных произведений. Обладая прекрасной памятью, хорошим слухом и удивительно сильным голосом, поэт мог воспроизводить даже сложные оперные партии. Поначалу далеко не все зрители воспринимали его всерьез.

Современники писали, что на одном выступлении публика расхохоталась в голос, услышав его “завывающий баритон” с носовым произношением. Некоторые люди смеялись так безудержно, что им приходилось покидать зал, чтобы отдышаться. Невозмутимого Северянина это необычное для поэтического вечера веселье не трогало.

Да здравствует король!

Жизнь и творчество Игоря Северянина

Жизнь и творчество Игоря Северянина

Выполнено:

учеником11 «В» класса

Серковым Федором

2008

Псевдоним и настоящее имя

И́горь Северя́нин (псевдоним; большую часть литературной деятельности автор предпочитал написание Игорь-Северянин
, настоящее имя и фамилия Игорь Васильевич Лотарев) (4 мая (16 мая н.ст.) 1887, Петербург — 20 декабря 1941, Таллин) — русский поэт «серебряного века».

Начало биографии

Родился в Петербурге в семье военного инженера (дальний родственник Н. М. Карамзина и А. А. Фета по матери, троюродный брат А. М. Коллонтай). Закончив четыре класса реального училища, в 1904 г. уехал с отцом на Дальний Восток. Затем уехал назад в Петербург к матери.

Раннее творчество

Первые публикации появились в 1904 г.

(за свой счет), в дальнейшем на протяжении девяти лет Северянин издавал тонкие брошюры со стихами, приносившие долгое время лишь скандальную известность (например, растиражированный возмущённый отзыв Льва Толстого на одно из его стихотворений в начале 1910 года). Из поэтов старшего поколения поначалу обратил внимание на молодого Северянина лишь Константин Фофанов (впоследствии его и Мирру Лохвицкую Северянин объявил учителями и предтечами эгофутуризма).

На пике популярности

Успех пришел к поэту после выхода сборника «Громокипящий кубок» (1913, предисловие к которому было написано Ф. Сологубом). В течение 1913—1914 гг.

Северянин выступал со многими вечерами («поэзоконцертами») в Москве и Петербурге, встречая огромную популярность у публики и сочувственные отзывы критиков разной ориентации, в том числе скептически относившихся к футуризму.

Для его лирики характерна смелая для тогдашего вкуса (до грани пародийности) эстетизация образов салона, современного города («аэропланы», «шоффэры») и игра в романтический индивидуализм и «эгоизм» [1], условные романтически-сказочные образы.

Стих Северянина музыкален (во многом он продолжает традиции Бальмонта), поэт часто использует длинные строки, твёрдые формы (некоторые изобретены им самим), аллитерацию, диссонансные рифмы.

Северянин был основателем литературного движения эгофутуризма (начало 1912), однако, поссорившись с претендовавшим на главенство в движении Константином Олимповым (сыном Фофанова), осенью 1912 года покинул «академию Эго-поэзии» (о выходе из движения объявил знаменитой «поэзой», начинающейся «Я, гений Игорь-Северянин…»). Впоследствии ездил в турне по России в 1914 г. с кубофутуристами (Маяковским, Крученых, Хлебниковым).

Вышедшие после «Громокипящего кубка» сборники 1914—1915 гг.

(«Victoria regia», «Златолира», «Ананасы в шампанском») воспринимались критикой более прохладно, чем «Кубок»: Северянин включал в них в большом количестве ранние, незрелые «поэзы», а новые тексты из этих книг во многом эксплуатировали образность «Кубка», не добавляя ничего нового.

В 1915—1917 гг. Северянин поддерживал (совместные выступления, турне, сборники) ряд молодых авторов, большинство из которых никакого следа в литературе не оставили; самым заметным учеником Северянина этого периода был Георгий Шенгели.

Северянин был избран публикой «Королём поэтов» на выступлении в московском Политехническом музее в 1918 г.

Эстония

В том же 1918 г. Северянин переехал в Эстонию, где в 1921 г. женился на Фелиссе Круут (единственный его зарегистрированный брак). Ездил в дальнейшем с выступлениями во Францию и в Югославию.

Поздняя лирика Северянина во многом отходит от его стиля 1910-х годов.

Самые заметные его произведения этого периода — несколько получивших большую известность стихотворений («Соловьи монастырского сада», «Классические розы»), автобиографические романы в стихах «Колокола собора чувств», «Роса оранжевого часа», «Падучая стремнина» и сборник сонетов «Медальоны» (портреты писателей, художников, композиторов, как классиков, так и современников Северянина). Переводил стихотворения А. Мицкевича, П. Верлена, Ш. Бодлера, эстонских и югославских поэтов.

После присоединения Эстонии к СССР возобновил творческую активность, пытаясь публиковаться в советской печати. Умер в оккупированном немцами Таллине от сердечного приступа, в присутствии младшей сестры Веры Коренди (эстонизированная фамилия, собственно Коренова), его последней сожительницы. Похоронен на Александро-Невском кладбище в Таллине.

Произведения

Известные цитаты

«Классические розы»:

…Как хороши, как свежи будут розы,Моей страной мне брошенные в гроб!«Увертюра»:

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!Удивительно вкусно, искристо и остро!Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!..«Это было у моря»Это было у моря, где ажурная пена,Где встречается редко городской экипаж…Королева играла – в башне замка – Шопена,И, внимая Шопену, полюбил ее паж…«Эпилог»:

Я, гений Игорь Северянин,Своей победой упоен:Я повсеградно оэкранен!Я повсесердно утвержден!

Игорь Северянин. Биография

Вряд ли у кого-то из русских поэтов настолько взаимосвязаны стихи и биография, как у Игоря Северянина. Можно довольно подробно узнать о нем только из его поэзии, так как его собственная жизнь – это основа, нить, на которую нанизываются стихи, создавая целостную композицию.

Настоящая фамилия Северянина – Лотарёв. Не многие знают, что поэт писал псевдоним только через дефис, тем самым давая понять, что это его второе имя, а не фамилия.

Такая приставка к имени, данному поэту в честь великого князя Древней Руси Игоря Олеговича, не просто была музыкальна и благозвучна, она имела и более глубокий смысл: приближала псевдоним к именам благородным, царственным.

Совет

Со временем и читатели, и критики стали воспринимать приставку «Северянин», как замену фамилии.

На свет появился Игорь Лотарёв в мае 1887 года в Петербурге, о чем он повествует в автобиографической поэме «Роса оранжевого часа». Отец поэта, Василий Петрович Лотарёв, происходил из мещан, сам был военным инженером. Мать, Наталья Степановна Шеншина, была из дворянского рода, в котором числился и Н. М. Карамзин. Первым мужем матери был генерал-лейтенант Г. И.

Домонтович, по линии которого писатель гордился родством с певицей Е. К. Мравинской и политиком А. М. Коллонтай. Об этом родстве он тоже упомянул в поэме «Роса оранжевого часа». В Петербурге Игорь жил, пока ему не исполнилось девять лет.

Вскоре отец вышел в отставку и, поссорившись с женой, уехал заниматься коммерцией к родственникам в Череповецкий уезд Новгородской губернии, взяв с собой сына. Навсегда запомнил будущий поэт одновременно прекрасную и суровую природу края. Там двенадцатилетний Игорь впервые безнадежно влюбился в свою семнадцатилетнюю кузину Лилю.

Первое чувство было возвышенным, идеальным, оно-то и помогло подростку по-настоящему осознать себя поэтом, серьезно отнестись к этому делу, хотя писать мальчик начал еще с восьми лет. Судя по тому, что стихотворение, датированное 1896 годом, внесено в «Собрание сочинений», написано оно недурно.

Образование поэта ограничивается четырьмя классами Череповецкого реального училища. Эти годы, полные скуки и бесконечной зубрежки, скрашивало мальчику только чтение русских и зарубежных авторов: А. Дюма, М. Рида, В. Гюго, И. Тургенева, А. Толстого.

В 1904 году Игорь уезжает к матери, они живут в Гатчине недалеко от Петербурга. С этого момента начинается новый период в жизни Лотарёва. Через год после приезда журнал «Досуг и время» напечатал первые стихи поэта. Но опусы эти были еще настолько несовершенными, что серьезные издания отказывали Лотарёву в публикации.

Не смотря на это, он не пал духом и в течение восьми лет на свои средства издавал стихи брошюрами. Как говорится «нет худа без добра»: имя поэта стало известно всей стране благодаря негативному отзыву Льва Толстого о его стихах.

Обратите внимание

С тех пор каждое новое стихотворение Лотарёва печаталось, подвергалось всевозможным комментариям и беспощадной критике.

В 1916 году Игорь был призван на военную службу, но оказался совсем не приспособленным ни к быту простых солдат, ни к несению службы. Его постоянно гоняли то полы мыть, то санитарам помогать. К счастью, нашлись люди, которые «повлияли» на медкомиссию и Лотарёва освободили от службы по «состоянию здоровья».

Еще в годы всеобщего признания Северянин приобрел домик в Эст – Тойле на берегу Финского залива, куда приезжал каждую весну и лето на отдых.

Из-за оккупации Эстонии немцами в 1918 году и образования независимой республики он не мог выбраться в Россию и жил все это время в деревне со своей женой Фелиссой Круут, переводчицей и поэтессой.

Однако здесь поэт не считал себя в изгнании, он одинаково любил и эту страну, и свою родину. Убедившись, что лирика в современной России уже не в почете, Северянин в 1921 году стал гражданином Эстонии.

В молодости не раз случалось, что увлечение новой женщиной приводило к разрыву с предыдущей, которой он клялся в вечной любви. Случилось это и с женой. Северянин бросил ее ради женщины красивее и моложе – Веры Коренди. Фелисса измены не простила.

Время было нелегкое, отнюдь не способствовавшее написанию лирики, поэтому стихов было написано немного. Выступления поэта приносили немалый доход его устроителям, а вот сам Северянин так и не смог выбраться из бедности. Он совершенно не умел распоряжаться деньгами. Мать, потакающая ему во всем, не научила сына быть ответственным.

Он так привык и считал в порядке вещей жить на деньги сначала своих родителей, затем родителей жены, которая, кстати, тоже не отличалась рассудительностью. Когда началась Великая Отечественная война, Игорь Северянин был уже тяжело болен. В Таллинне, окруженном немецкими войсками, ухаживала за ним женщина, которая уже ничего не значила для него, Вера Коренди.

Умер поэт на ее руках в декабре 1941 года от сердечной недостаточности.

Игорь Северянин, краткая биография

Игорь Северянин (Игорь Васильевич Лотарев) – один из выдающихся русских поэтов «Серебряного века». Годы его жизни: 1887-1941гг., родился в Петербурге в семье капитана железнодорожного батальона Василия Петровича и дочери предводителя дворянства Натальи Степановны Лопыревых.

Детство будущего поэта проходило в Петербурге до тех пор, пока родители не расстались.

После распада семьи Игорь жил у дяди в имении «Владимировка» под Череповцом нынешней Вологодской области, где сейчас и находится музей Игоря-Северянина (именно так, через дефис, он сам подписывал свои произведения).

Важно

В 1904 году, окончив 4 класса реального училища г.Череповца, Игорь Северянин уехал на Дальний Восток к отцу, в Манчжурию. Затем, в преддверии Русско-японской войны, он вернулся к матери в Петербург.

Публиковать свои произведения Игорь Северянин начал в 1904 году. Первыми опубликованными стихотворениями стали: «Гибель „Рюрика“, «Подвиг „Новика“, «К предстоящему выходу Порт-Артурской эскадры». Поэт позиционировал себя как последователя «чистой лирики», вместе с тем вносил новшества в поэзию, создал несколько новых в русском языке словообразований.

В 1911 году Игорь-Северянин объединился с поэтами, выпускавшими газету «Петербургский глашатай» для того, чтобы основать новое русское литературное течение эгофутуризм.

Характерными чертами этого течения были показное себялюбие, большое использование иностранных слов, культивирование ощущений. В это же время И.Северянин написал, издал и самостоятельно распространил брошюру под названием «Пролог (Эгофутуризм)».

Меньше, чем через год из этой группы писатель вышел, объяснив это тем, что задача, которую он задумал, выполнена.

«Громокипящий кубок» – первый большой сборник стихов Игоря-Северянина, который вышел в 1913 году в издательстве «Гриф» и принес автору известность.

Произведения Северянина носят в основном декадентский характер, язык вызывающе вычурный, нарочитый, граничащий с безвкусием.

Автор вводит новые размеры, получая при этом не применявшиеся раннее стихотворные формы: квадрат квадратов, гирлянда, дизель.

В 1912 году в Петербурге, а затем и в Москве, в обществе свободной эстетики, собираемом Валерием Брюсовым, состоялся дебют перед публикой И.Северянина. В следующем году поэт отправился в турне по городам юга России, и в течение 5 лет принял участие в 135 концертах со своими произведениями.

Совет

В январе 1918 года И.Северянин переезжает жить в поселок Тойла в Эстонии с гражданской женой Марией, а также матерью, няней, бывшей гражданской женой и дочерью Валерией. Многочисленное семейство снимало полдома у местного плотника.

Через месяц поэт поехал в Москву для участия в «выборах короля поэтов», где его соперником в финале был Маяковский. Публика выбрала победителем Северянина. По результатам выборов издали альманах, на обложке которого напечатали фото триумфатора.

Февральская революция нашла отражение в произведениях творца в стихах «Моему народу», « Гимн Российской республике».

После оккупации Германией Эстонии поэт попал в фильтрационный лагерь в Таллине. Так началась его вынужденная эмиграция, после которой он уже никогда не возвращался в Россию.

За все время жизни в Эстонии И.Северянин дает около 4 десятков концертов, вместе с Маяковским и А.Толстым выступал в Берлине в 1922 году.

В 1921 году Северянин расстался с гражданской женой и венчался с дочерью домовладельца Фелиссой, которая поменяла ради мужа лютеранство на православие. У пары родился сын Вакх.

Считается, что жена стала музой поэта, поэтому его творчество не угасло в эмиграции, а стих приобрел классическую простоту. Об этом свидетельствуют повествования четырех автобиографических романов: «Роса оранжевого часа», «Падучая стремнина» «Колокола собора чувств», «Рояль Леандра».

Созданы сборники стихов: «Миррэлия», «Вервэна», «Менестрель», «Соловей», «Классические розы», утопия «Солнечный дикарь».

Обратите внимание

Игорь-Северянин является первым крупным переводчиком поэзии с эстонского на русский язык. Также сохранились его переводы с французского, польского, румынского, болгарского, литовского языков.

Любопытно исследование «Теория версификации. Стилистика поэтики», и такой труд-воспоминание как «Мое о Маяковском».

В годы эмиграции поэт много гастролирует по Европе, в 1931 году он дважды выступает в Париже. На одном из выступлений присутствовала Марина Цветаева, которая отозвалась о творческом вечере Северянина как о «единственной радости за долгие месяцы».

В творчестве Игоря Северянина особая ниша отведена женщинам. Поэзия последнего периода стала лиричной, напевной и без вычурности. Некоторые стихи позже были положены на музыку А.Вертинским, С.Рахманиновым и другими композиторами.

Скончался поэт в Таллине от сердечного приступа, там же и был похоронен. В настоящее время стихи Северянина переведены и читаемы почти во всех странах мира.

• «Увертюра (Ананасы в шампанском!)», анализ стихотворения Северянина

• «Весенний день», анализ стихотворения Северянина

• «Это было у моря», анализ стихотворения Северянина, сочинение

• «Вернуть любовь», анализ стихотворения Северянина

• «Классические розы», анализ стихотворения Северянина

• «Град», анализ стихотворения Северянина

• «Родник», анализ стихотворения Северянина

• «Русская», анализ стихотворения Северянина, сочинение

По писателю: Северянин Игорь

Игорь Северянин

И с этим утверждением нельзя не согласиться, потому что время, пришедшее вслед за «золотым», подарило не только «Пощечину общественному вкусу», манифест, в котором кубофутуристы призывают «сбросить с парохода современности Достоевского и Пушкина», но и множество литературных течений и группировок.

Произведения, написанные в Серебряном веке, будоражат умы читателей и по сей день, а стихотворения Ахматовой, Маяковского и Блока цитируются не только взрослыми, но и молодежью.

Важно

Стоит отметить и популярного поэта Игоря Северянина, который в буквальном смысле собирал на своих выступлениях целую толпу благодарных слушателей.

Этот мастер пера знаком по стихотворениям «Ананасы в шампанском», «Это было у моря», «Я – гений», и т.д.

Детство и юность

Игорь Васильевич Лотарев (настоящая фамилия поэта) родился 4 (16) мая 1887 года в культурной столице России – Санкт-Петербурге. Будучи ребенком, Игорь рос в 66-м доме на Гороховой улице – центральной фешенебельной магистрали города. Будущий литературный деятель воспитывался в благополучной и состоятельной семье.

Игорь Северянин в детстве

Его отец Василий Петрович, выходец из владимирских мещан, дослужился до высшего чина и стал командовать железнодорожным батальоном, а его супруга Наталья Степановна приходилась дальней родственницей поэту Афанасию Афанасьевичу Фету и была дочерью дворянина Степана Сергеевича Шеншина. Но, к сожалению, как это часто и бывает, родители маленького Игоря Лотарева решили пойти разными дорогами и подали на развод в 1896 году. Что стало камнем преткновения между Василием Петровичем и Натальей Степановной – доподлинно неизвестно.

Игорь Северянин в детстве

Далее мальчик проживал в имении родственников, которое находилось в деревне Владимировке Череповецкого района. В Череповце юноша успел окончить только четыре класса реального училища, а затем, в 1904-м, переехал к отцу на северо-восток Китая. Но в том же году Лотарев-старший умирает, поэтому Игоря забирают обратно в Санкт-Петербург к матери.

Литература

Можно сказать, что Игорь Васильевич родился под счастливой звездой, ведь его литературный талант стал проявляться еще с самого детства.

Когда Северянину исполнилось семь-восемь лет, он под влиянием любимого поэта Алексея Константиновича Толстого взялся за чернильницу и перо и начал сочинять стихи.

С 1904 года Лотарев начинает регулярно печататься в журналах, надеясь получить отклик от редакторов, но его детские стихи особого эффекта на читателей не произвели.

Книга Игоря Северянина

Таким образом, на страницах литературных изданий красовались произведения молодого Игоря Лотарева, которые он подписывал нетривиальным псевдонимом «Граф Евграф д’Аксанграф». Но официальным стартом в своей творческой биографии Игорь Васильевич считал публикацию от 1905 года в журнале для солдат и народа «Досуг и дело».

Осенью 1907-го в Гатчине писатель познакомился с Константином Михайловичем Фофановым, которого считал своим предтечей и наставником.

По слухам, этот день навсегда остался в памяти Лотарева, потому что Фофанов стал первым из поэтов, кто оценил его литературный талант и стал для Северянина путеводной звездой в безграничном мире литературных строк.

Примерно в это же время Лотарев становится Игорем Северяниным. Примечательно то, что Северянин – это не фамилия, а второе имя, которое поэт считал своеобразным оберегом и мифологемой.

Совет

Далее Игорь Васильевич на собственные деньги издал 35 брошюр, которые позже планировал объединить в поэтический сборник под названием «Полное собрание сочинений».

Одна из рукописей Северянина, благодаря писателю Ивану Федоровичу Наживину, попала в руки знаменитому Льву Николаевичу Толстому.

Ознакомившись с произведением «Хабанера II», автор романа «Война и мир» раскритиковал творчество Северянина в пух и прах.

«Чем занимаются, чем занимаются…И это – литература? Вокруг – виселицы, полчища безработных, убийства, невероятное пьянство, а у них – упругость пробки…», – отозвался о стихотворении русский классик.

Иван Федорович не промедлил отправить эту цитату во многие издания, поэтому со словами, сказанными Толстым, ознакомились многие любители поэзии и, собственно, сам Северянин.

Но такая беспощадная критика не сломила талантливого представителя постмодернизма, а наоборот, пошла ему на руку. Ведь, как говорится, черный пиар – тоже пиар. Имя Игоря Васильевича стало известным, его бранили все, кому не лень.

А журналы, жаждущие сенсации и наживы, охотно печатали рукописи Северянина на своих страницах.

Книга «Лирика Игоря Северянина»

В 1909 году вокруг писателя начал образовываться кружок поэтов, а в 1911-ом сложилось полноценное творческое объединение эгофутуристов.

Для этого литературного течения были характерны неологизмы, рафинированность ощущений, культ личности и себялюбие, которое талантливые люди пытались выставить напоказ.

Обратите внимание

Но основатель нового литературного движения пробыл в этом кружке недолго, в 1912 году Игорь Северянин обзавелся популярностью среди символистов и пустился в сольное плавание.

Стоит сказать, что отстранение автора «В августе» от эгофутуристов ознаменовалось скандалом: Константин Олимпов (сын Фофанова) оклеветал Игоря Васильевича в статье, к тому же между поэтами возникло разногласие — Олимпов во всеуслышание заявлял, что именно он, а не Северянин является создателем эгофутуризма.

«Находя миссию моего Эго-Футуризма выполненной, я желаю быть одиноким, считаю себя только поэтом, и этому я солнечно рад», – выразился Игорь Северянин в своем открытом письме.

В 1913 году писатель, запомнившийся современникам литературными брошюрками, издает свой первый сборник стихотворений под названием «Громокипящий кубок», который принес талантливому поэту всеобщее признание и славу. Такое экстравагантное название цикла было придумано Северяниным благодаря стихотворению Тютчева «Весенняя гроза».

«Я так бессмысленно чудесен…» К 125-летию Игоря Северянина

16 мая исполняется 125 лет со дня рождения Игоря Северянина – известного поэта Серебряного века русской культуры.
Интересные факты о поэте, его окружении и литературном творчестве мы предлагаем сегодня вашему вниманию. ? Настоящее имя поэта – Игорь Васильевич Лотарёв. Придумать псевдоним Лотареву помог его учитель и наставник, поэт Константин Фофанов. Впервые псевдоним появляется на обложке брошюры 1908 года «Зарницы мысли». ? Поэт настаивал на написании псевдонима «Игорь-Северянин» (через дефис), так как для него Северянин было вторым именем, а не фамилией. По одной из версий псевдоним Северянин подчеркивает «северное» происхождение поэта. ? В юности у Лотарева были и другие псевдонимы – «Мимоза», «Игла» и «Граф Евграф Д' Аксанграф». ? Первые стихи были написаны в 8-летнем возрасте, а опубликованы впервые в журнале «Досуг и дело» за 1905 год. В нем за подписью Игоря Лотарева было помещено стихотворение «Гибель Рюрика». ? В 1938 году в эстонском городке Тапа произошла встреча Игоря Северянина с Иваном Буниным, совершавшим турне после вручения Нобелевской премии. Здороваясь, Бунин произнес имя поэта и запнулся, не сочтя возможным обратиться к коллеге, используя его псевдоним. Это дало повод Северянину упрекнуть Бунина в том, что он не знает современной ему русской литературы, подразумевая, что он не знает подлинной фамилии и отчества самого поэта. ? Сам о себе Северянин писал, что стать известным ему помог «счастливый случай» – в 1910 г. его стихотворение попало на глаза Льву Толстому, и старца возмутили строки «Вонзите штопор в упругость пробки / И взоры женщин не будут робки». Об этом сразу стали трубить все газеты. Каждый старался напечатать стихи Северянина, дабы побранить, и это принесло поэту необычайную популярность. ? Считается, что именно Северянин ввел в русский язык слово «бездарь». Кстати, сначала его произносили с ударением на втором слоге – бездaрь. ? «Лирический ироник» – так сам поэт определил свой стиль в поэзии. ? Пародия на Игоря Северянина «Стихоза Лермонтова», помещенная в 1913 году в журнале «Сатирикон», начинается словами: «Бланшит вуаль солингюдитный в обскуре моря голубом». ? Поэт Павел Антокольский – в то время еще совсем молодой человек – был потрясен, когда его коллега, Игорь Северянин, заказал в ресторане штоф водки и соленый огурец. Стихотворение Северянина «Увертюра», ставшее почти хрестоматийным, как известно, начинается так:
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо и остро!
Неудивительно, что юный и впечатлительный Антокольский был глубоко поражен тем, что, так сказать, «в жизни» Северянин вместо этого заказывает банальные водку и огурец. ? Игорь Северянин очень любил рыбалку и называл удочку неизменной спутницей своей жизни. Стихи, посвященные ей, полны нежности:
Эта палочка, тоненькая, как тростинка,
Невесомая, гибкая, точно мечта,
Точно девушка, – уж непременно блондинка –
Восхитительные мне открыла места.
(Моя удочка, 1931) ? В своем стихотворении «Бессмертным» четыре слова в русском языке Игорь Северянин называет могущественными.
Любовь! Россия! Солнце! Пушкин!–
Могущественные слова!
И не от них ли на опушке
Нам распускается листва? ? Северянин был избран публикой «Королём поэтов» на выступлении в московском Политехническом музее 27 февраля 1918 года. К великой досаде соперников — В. Маяковского и К. Бальмонта

Игорь СЕВЕРЯНИН (Игорь Васильевич Лотарёв)

chtoby_pomnili
[andrey_g]

Русский поэт «Серебряного века»

Среди множества мифов XX века живет и миф о поэте Игоре Северянине. О том, что он якобы воспел мещанство и пошлость, что ввел в свою поэзию интонации самовосхваления и самолюбования. “Северянинщиной” называли дурной вкус, этакую “пошлинку” в поэзии.

Все, что у многих ассоциируется  с этим прекраснейшим поэтом, это строка «Ананасы в шампанском»… Лиризм и ирония – тонкие струны души поэта. Вот что писал Валерий Брюсов в статье “Игорь Северянин” в 1916 году: “Не всегда легко различить, где у Игоря Северянина лирика, где ирония.

Не всегда ясно, иронически ли изображает поэт людскую пошлость, или, увы, сам впадает в мучительную пошлость. Мы боимся, что и сам Игорь Северянин не сумел, бы точно провести эту демаркационную линию”. Сам же Северянин писал о себе: “Я трагедию жизни претворю в грезофарс”.

И в то же время Александр Блок называет его мечтателем ”поэтом с открытой душой”.

Каждый из этих  образов по-своему верен, и каждый из них — только маска, обличье, надетое автором и принятое доверчивым читателем. Маской был и литературный псевдоним поэта — Игорь-Северянин, подчеркивающий особенную любовь к Северу. Северянин — это уже как бы прозвище, дополнительно включающееся в имя. Оно так и писалось через дефис, как приложение.

Настоящая фамилия поэта — Лотарев Игорь Васильевич. Он родился 4 (16) мая 1887 года в Петербурге, на Гороховой улице, где и прожил до девяти лет. Отец его, Василий Петрович, – военный инженер и выходец из “владимирских мещан”, дослужившийся до штабс-капитана, умер в 1904 году в возрасте сорока четырех лет.

Мать Игоря происходила из известного дворянского рода Шеншиных, к которым принадлежал и Александр Фет, нити родства связывали ее также со знаменитым историком Николаем Карамзиным. Небезынтересно, кстати, и то, что по материнской линии Игорь-Северянин находился в родственных отношениях с Александрой Коллонтай.

В 1896 году отец Игоря расстался с матерью и увез сына к своим родственникам в Череповецкий уезд Новгородской губернии. Там, на берегу Суды — “незаменимой реки”,— прошли отрочество и юность будущего поэта. Там же он закончил четыре класса Череповецкого реального училища, и уехал на Дальний Восток, где его отец получил место коммерческого агента.

Жизнь на Дальнем Востоке в годы русско-японской войны способствовала тому, что среди любовной лирики, которую начал писать с 8 лет Северянин, появились стихи на патриотические темы, так, например, стихотворение Гибель Рюрика было опубликовано в журнале «Слово и Дело» в 1905 году.

После смерти отца Северянин жил с матерью в Гатчине, много писал, издавал за свой счет брошюры стихов, включавшие в себя от 2 до 16 стихотворений, и рассылал их по редакциям ”для отзыва”. Всего период с 1904-го по 1912-й годы Северянин самостоятельно издал 35 брошюр своих стихотворений.

 

Важно

20 ноября 1907 года (этот день Северянин впоследствии ежегодно праздновал) он познакомился со своим главным поэтическим учителем – Константином Фофановым, который первым из поэтов оценил его талант. А в 1908 году стали появляться первые заметки о брошюрках, издаваемых  самим Северяниным. 

В 1909 году некий журналист Иван Наживин привез одну из брошюр под названием “Интуитивные краски” в Ясную Поляну, и прочитал стихи из нее Льву Толстому.

Сиятельного графа и убежденного реалиста резко возмутило одно из “явно иронических” стихотворений этой брошюры — “Хабанера II”, начинавшееся так: “Вонзите штопор в упругость пробки, — И взоры женщин не будут робки!..

“, после чего, говоря словами самого поэта, всероссийская пресса подняла вой и дикое улюлюканье, чем сразу сделала его известным на всю страну…  

“С легкой руки Толстого, хвалившего жалкого Ратгауза в эпоху Фофанова, меня стали бранить все, кому было не лень. Журналы стали печатать охотно мои стихи, устроители благотворительных вечеров усиленно приглашали принять в них, – в вечерах, а может быть, и в благотворителях, — участие”, — вспоминал позднее Северянин. 

Как бы то ни было, Северянин вошел в моду. В 1911 году Валерий Брюсов, тогдашний поэтический мэтр, написал ему дружеское письмо, одобрив брошюру “Электрические стихи”.

Другой мэтр символизма, Федор Сологуб, принявший активное участие в составлении первого большого сборника Игоря Северянина “Громокипящий кубок” в 1913 году, сопроводив его восторженным предисловием и посвятив Игорю Северянину в 1912 году триолет, начинавшийся строкой “Восходит новая звезда”.

Затем Федор Сологуб пригласил поэта в турне по России, начав совместные выступления в Минске и завершив их в Кутаиси.  

Поэтическая публика тем временем неистовствовала – одни  обвиняли поэта в пошлости, эпатаже и браваде, другие боготворили за искренность, обнажение фальши и бездушия:

Останови мотор! Сними манто

И шелк белья, бесчестья паутину,

Разбей колье и, выйдя из ландо,

Смой наготой муаровую тину!

Что до того, что скажет Пустота

Под шляпками, цилиндрами и кэпи!

Что до того! — Такая нагота

Великолепней всех великолепии!

Успех нарастал. Игорь Северянин основал собственное литературное направление — эгофутуризм, получивший в 1911 году название “Пролог эгофутуризма”.

Совет

В группу его приверженцев входили Константин Олимпов, Иван Игнатьев, Вадим Баян, Василиск Гнедов  и Георгий Иванов, вскоре перешедший к акмеистам.

Эгофутуристы в 1914 году провели в Крыму олимпиаду футуризма совместно с кубофутуристами Д. Бурлюком, В. Маяковским  и Василием Каменским. 

Начавшаяся первая мировая война, пусть и не сразу, сменила общественные интересы, сместила акценты, ярко выраженный гедонистический восторг поэзии Северянина оказался явно не к месту. Сначала поэт даже приветствовал войну, собирался вести поклонников “на Берлин”, но быстро понял ужас происходящего и опять углубился в личные переживания, заполняя дальше дневник своей души.

Чем дальше, все хуже, хуже.

Все тягостней, все больней.

И к счастью тропинка уже,

И ужас уже на ней…

Этот ужас еще отступал в минуты личного счастья. Но жизнь постоянно возвращает его к вопросу о добре и зле, об истине, о любви к народу. Признавая принципиальную неоднозначность мира, поэт писал:

В ничем — ничто.

Из ничего вдруг — что-то.

И это — Бог!

В самосозданьи не дал он отчета,—

Кому б он мог?

(“Поэза истины”)

Граница между добром и злом, между правдой и неправдой, по Северянину, не только зыбка и неопределенна. Она не историческая, не социальная, не национальная. Она — личностная. Поэт отвергал классовый или социальный, подход, для него существовал один критерий — нравственность. Новые возможности открыла для него февральская революция 1917 года. Он видел в жизни “возрождение”:

Жизнь человека одного —

Дороже и прекрасней мира.

Биеньем сердца моего

Дрожит воскреснувшая лира.

(“Баллада XVI”)

Речь шла уже не об одной душе — обо всей жизни. Северянин, лирик, ироник и мечтатель, раскрывался как философ. Он упрямо и настойчиво повторял мысль о превосходстве человека над миром.

Это звучало как продолжение слов Достоевского о том, что счастье невозможно построить на слезах и на крови. Но жизнь предлагала все новые варианты политической розни и ожесточенной борьбы. Под сомнение ставились ценности, признаваемые дотоле всем человечеством.

В первую очередь “в загоне” оказалось, по мнению Северянина, искусство. В июле 1917 года он с горечью констатировал:

Дни розни партийной для нас безотрадны,—

Дни мелких, ничтожных страстей…

Мы так неуместны, мы так невпопадны

Среди озверелых людей.

(“Поэза строгой точности”)

Обратите внимание

Мы — это, конечно же, художники. В поэзию Северянина открыто врывается политическая лексика. Но мысли поэта, наблюдающего грабежи “черни”, обращены к народу: “мучительно думать о горе народа”. Даже в эти тягостные дни он разделяет чернь и народ. Отсюда — надежда на успокоение, на время как на “лучшее чудо”, на то, что “жизнь не умрет”.

Он уверен: “Минуют, пройдут времена самосуда, убийц обуздает народ”. Он предсказывает и будущую трагедию, и песню, которую, в конце концов “живой запоет”.

Подтверждение своих слов Северянин получил неожиданно скоро: в феврале 1918 года в Политехническом музее в Москве на поэтическом вечере он был избран “королем поэтов”, опередив Маяковского и Бальмонта.
 

Я так велик и так уверен

В себе, настолько убежден,

Что всех прощу и каждой вере

Отдам почтительный поклон.

(“Рескрипт короля”) 

Вскоре Северянин уехал в Эстонию, в Эст-Тойлу, где всегда проводил весну и лето. Но немецкая оккупация Эстонии (в марте 1918-го), образование самостоятельной республики в 1920 году отрезали его от России.

Он почти безвыездно жил в деревне со своей женой — поэтессой и переводчицей Фелиссой Круут. Игорь Северянин оказался в вынужденной эмиграции, но чувствовал себя уютно в маленькой “еловой” Тойле с ее тишиной и покоем, много рыбачил.

Довольно быстро он начал вновь выступать в Таллине и других местах. 

В Эстонии Северянина удерживает и брак с Фелиcсой Круут. С ней поэт прожил 16 лет и это был единственный законный брак в его жизни. За Фелиссой Игорь-Северянин был как за каменной стеной, она оберегала его от всех житейских проблем, а иногда и спасала. Перед смертью Северянин признавал разрыв с Фелиссой в 1935 году трагической ошибкой.

А в 20-е годы он держался вне политики, называл себя не эмигрантом, а дачником, и вместо политических выступлений против Советской власти писал памфлеты против высших эмигрантских кругов. Эмигрантам нужна была другая поэзия и другие поэты.

Игорь-Северянин по-прежнему много писал, довольно интенсивно переводил эстонских поэтов: с 1919-го по 1923-й годы у него вышли 9 новых книг, в том числе “Соловей”. С 1921 года поэт гастролировал и за пределами Эстонии: в 1922 году – в Берлине, в 1923 году – в Финляндии, в 1924 году – в Германии, Латвии и Чехии…

С 1922-го по 1925-й годы Северянин пишет в довольно редком жанре – автобиографические романы в стихах: “Падучая стремнина”, “Роса оранжевого часа” и “Колокола собора чувств”. 

Важно

Большую часть времени Северянин проводит в Тойла за рыбной ловлей. Жизнь его проходила скромно – в повседневной жизни он довольствовался немногим. С 1925-го по 1930-й год не вышло ни одного сборника стихотворений. Зато в 1931 году вышел новый (без сомнения выдающийся) сборник стихов “Классические розы”, обобщавший опыт периода 1922-1930 годов.

С 1930-го по 1934-й годы состоялось несколько гастролей Северянина по Европе, но несмотря на шумный успех, издателей для книг найти поэту не удавалось. Небольшой сборник стихов “Адриатика” в 1932 году Северянин издал за свой счет, и сам же пытался распространять его.

Особенно ухудшилось материальное положение поэта к 1936 году, когда он разорвал отношения с Фелиссой Круут и сошелся с Верой Борисовной Коренди:

Стала жизнь совсем на смерть похожа:

Все тщета, все тусклость, все обман.

Я спускаюсь к лодке, зябко ёжась,

Чтобы кануть вместе с ней в туман…

“В туманный день” 

А жизнь тем временем грубела, приходит новый век,  “жестокий, сухой” и рациональный. Люди жили без стихов и не чувствовали их необходимости.

Все друг на друга: с Севера, с Юга,

Друг и подруга — все против всех!

Поиски истинной тропы, пути к себе, к прошлому растянулись на много лет. Советские люди, пришедшие в Эстонию в 1940 году, уже не знали, кто такой Игорь Северянин. Им не было дела до его мыслей. Не потому ли, задержалось возвращение в русскую культуру поэта Игоря Северянина? Задержалось и понимание его поэзии. Отечественная война застала Северянина больным.

Но, неисправимый мечтатель, он еще надеялся на помощь центрального правительства в эвакуации. Он рассчитывает на поддержку Жданова. Поэт так и не понял, что же происходило в России. Его телеграммы Калинину остались без ответа.

20 декабря 1941 года Игорь Северянин умер от сердечного приступа в оккупированном немцами Таллинне и был похоронен на Александро-Невском кладбище.

На памятнике помещены его строки:

 

Как хороши, как свежи будут розы,

Моей страной мне брошенные в гроб!

Многие годы спустя мы с удивлением обнаруживаем, что слишком плохо знали его. Те чувства, которые казались нам преувеличением – оказались настоящими. Судьба Игоря Северянина — и в России, и в эмиграции была печальной. Заграничной публике был мало интересен поэт, живший своей Россией.

Совет

А по России уже расползались пятна островов ГУЛАГа и, казалось, навсегда поглощали память о “грезах весны” XX века. Нам не было дано бросить розы в гроб поэта, но нам суждено было понять, что нет на свете важнее человеческой души с ее метаниями и поиском любви, сопричастности, понимания.

 

Автор – Татьяна Халина   (halimoshka ) Редактор – Андрей Гончаров (andrey_g )

Использованные материалы:  

Материалы сайта Википедия
Материалы сайта www.klassika.ru
Брюсов «Игорь Северянин»
Материалы сайта www.severyanin.ouc.ru
Т.Осташевская, Т.Халина «Серебряный век русской поэзии»

КЛАССИЧЕСКИЕ РОЗЫ

Как хороши, как свежи были розы В моем саду! Как взор прельщали мой! Как я молил весенние морозы Не трогать их холодною рукой! Мятлев, 1843 г.

В те времена, когда роились грезы В сердцах людей, прозрачны и ясны, Как хороши, как свежи были розы Моей любви, и славы, и весны! Прошли лета, и всюду льются слезы… Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране…

Как хороши, как свежи ныне розы Воспоминаний о минувшем дне! Но дни идут – уже стихают грозы. Вернуться в дом Россия ищет троп… Как хороши, как свежи будут розы,

Моей страной мне брошенные в гроб!

УВЕРТЮРА

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Удивительно вкусно, искристо и остро!

Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!

Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!

Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!

Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!

Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!

Ананасы в шампанском – это пульс вечеров!

В группе девушек нервных, в остром обществе дамском

Я трагедию жизни претворю в грезофарс…

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Из Москвы – в Нагасаки! Из Нью-Йорка – на Марс!

Произведения

• «Зарницы мысли» (1908)
• «А сад весной благоухает!..» (с откликом И.А. Гриневской). СПБ., типография И. Флейтмана, Спб., Казанская, 45 (1909).
• «Весенний день» (1911)
• «Качалка грёзэрки» (1912)
• «Громокипящий кубок» (1913)
• «С крестом сирени» (1913)
• «Златолира» (1914)
• «Ананасы в шампанском. Поэзы» (М.: Изд-во Наши дни, 1915. — 125 с.)
• «Victoria regia» (1915)
• «Поэзоантракт» (1915)
• «Собрание поэз» (1916) (том 1, издание В. В. Пашуканиса, Москва, 1918)
• «За струнной изгородью лиры» (1918)
• «Поэзо-концерт» (1918)
• «Собрание поэз» (1918)
• «Creme de Violettes» (1919)
• «Puhajogi» (1919)
• «Вервэна» (1920)
• «Менестрель» (1921)
• «Миррэлия» (1922)
• Роман в стихах «Падучая стремнина» (1922)
• Комедия «Плимутрок» (1922)
• «Фея Eiole» (1922)
• «Соловей. Поэзы» (Берлин / Москва: Издание акц. о-ва Накануне, 1923. — 204 с.)
• «Трагедия титана» (1923)
• Автобиографический роман в стихах «Колокола собора чувств» (1925)
• «Роса оранжевого часа» (1925)
• Роман в стихах «Рояль Леандра» (1925)
• «Адриатика» (1932)
• «Медальоны» (1934)
• Рукописный поэтический сборник «Литавры солнца» (1934, не был издан)

4 (16) мая 1887 года – 20 декабря 1941 года